Люби меня всего - [34]

Когда мой телефон загудел под конец игры, я вскочил и вытащил его из кармана.

Это было сообщение от Орина.

«Можешь говорить?»

Бросив взгляд на Эвана, который был увлечён игрой, я наклонил голову и напечатал ответ, направляясь по коридору в комнату Эвана.

— Нужно позвонить, сейчас вернусь.

Он пробормотал что-то в ответ, но не оторвал взгляда от телевизора.

«Да, могу».

Через минуту мой телефон зазвенел, и я ответил на звонок, закрывая дверь комнаты Эвана. Его кровать была кучей смятого, не застеленного постельного белья, от которого пахло сексом, так что я отодвинул немного вещей с края его тумбочки и сел на край, любой ценой желая избежать кровати.

— Орин?

— Привет, — робкий голос спутать было невозможно. Когда я услышал его, всё моё тело избавилось от горы стресса, которую я носил с собой всю неделю. — П-п-прости.

Он заикался сильнее, чем обычно. Простое извинение, которое ему не за что было произносить, разрывало мне сердце.

— Тебе не за что извиняться. Ты в порядке? Я переживал за тебя, — не было смысла врать, беспокойство в моём голосе было очевидным, и я не мог его скрыть.

— Эмм… Д-да, — он сделал паузу, и в моих мыслях забегала сотня вопросов.

— Орин, я был у тебя дома. Рид, он… он сказал мне выметаться и оставить тебя в покое. Твоя рука. Что произошло?

Он переместил телефон в руке, на краткое мгновение заглушая звук, прежде чем вздохнул.

— Я н-не хочу г-говорить об этом по т-т-телефону. Хочешь в-встретиться со мной после моего занятия в понедельник?

Я отчаянно закивал от шанса увидеть его.

— Да! Да, пожалуйста. Когда заканчивается твоё занятие?

— В восемь тридцать. Ты п-приедешь ко мне домой?

— Может, я заеду за тобой? Можно забрать тебя из колледжа?

— Хорошо, — его голос был мягким и тихим, и между нами воцарилась тишина.

Я не хотел вешать трубку, но если он не хотел говорить по телефону, мне не хотелось давить.

— Орин, пожалуйста, скажи мне, если ты не в порядке. Я могу приехать через пять минут. Даже если тебе просто нужна компания.

— Я правда в порядке, — заверил он, его голос всё ещё был лёгким и едва слышимым. — П-прости, что не отвечал на твои звонки и с-сообщения. П-просто… Я просто…

— Я понимаю. Всё нормально. Увидимся в понедельник?

— Спасибо.

Когда звонок завершился, я едва мог выносить острое желание поехать к нему. Больше всего на свете мне нужно было увидеть его своими глазами и самому убедиться, что с ним на самом деле. Глубоко внутри, растущая часть меня жаждала притянуть его в объятия и держать до тех пор, пока не успокоится его тревога и внутренняя паника. От осознания, что этого может никогда не произойти, и что это, наверное, вечная часть его жизни, боль в моей груди только умножалась. 

Глава 9

Время до вечера понедельника тянулось вечность. Работа испытывала моё терпение на каждом шагу, и в результате я отстал, и пришлось задержаться. К тому времени, как я приехал к колледжу, мои волосы были всё ещё мокрыми от душа, так что я немного поправил их пальцами, ожидая, когда отпустят класс Орина.

Он отправил мне сообщение, заверяя, что сидит на лекции, и пока ждал, я отправил ему сообщение в ответ, давая знать, где припарковался.

Как раз после восьми тридцати из входных дверей показалась толпа студентов, рассыпаясь по парковке. Выпрямившись на сидении, я искал взглядом Орина. Только когда толпа стала реже, он вышел, прижимая учебник к груди и глядя на землю, с сумкой на плече. На нём была майка с длинными рукавами, как обычно, так что повязка, которую я видел раньше, была спрятана.

Дойдя до ступенек, которые вели к дороге, он впервые поднял взгляд и осмотрел парковку. Заметив меня, он снова опустил голову и продолжил свой путь. Я завёл двигатель и с тяжестью в груди наблюдал, как он подходит. Опущенные плечи и мёртвая хватка на учебнике говорили о его тревожном состоянии. Это было именно так, как он описывал. Бедный парень жил в постоянном состоянии страха.

Когда он сел на пассажирское сидение и повернулся ко мне с тёплой улыбкой, все поры моего тела заполнило облегчение. Всепоглощающее беспокойство за него, с которым я ходил прошлую неделю, слегка ослабло от вида Орина, а не альтера.

— Привет, — поздоровался я. — Как прошло занятие?

Он пожал плечами и пожевал губу, не в силах удержать мой взгляд.

— Нормально. Мне не особо нравятся эти лекции.

Выехав с парковки, полагая, что мы едем к его дому, я спросил:

— Почему так? Я думал, креативное письмо получше.

Он заёрзал, кончики его ушей порозовели, и появилась его робкая улыбка.

— Потому что... — он бросил на меня быстрый взгляд и сжал свои джинсы, нервно ёрзая. — Тебя... тебя там нет, так что там одиноко. Н-никто со мной не разговаривает. Они много говорят обо мне... за моей спиной, но я не т-тупой.

От этого признания я почувствовал несколько вещей. Меня раздражало, что люди могут быть такими жестокими и избегать кого-то, кто немного от них отличается, кого они даже не знают — особенно в возрасте, когда драматичные подростковые годы позади. Ещё это заявление согрело меня так, как я не ожидал. Знать, что Орин находил комфорт в моём присутствии, было победой, на которую я надеялся.