Люби меня мертвым - [64]

На прошлой неделе она снова вышла на работу. За Ноем в отсутствие Клио присматривала няня, приятная в общении и весьма компетентная молодая калифорнийка Кейтлинн Дефелайс, которую они нашли в результате тщательных поисков.

Грейс еще не привык к тому, что в доме теперь постоянно находится посторонний человек, а значит, нужно все время помнить – беззаботное время, когда можно было разгуливать голым или в одних трусах, закончилось.

Клио была очень рада снова вернуться на службу в морг. Сына она очень любила, но в последнее время ей было трудно усидеть на одном месте. Клио было тяжело постоянно находиться в четырех стенах уединенного коттеджа, а труд домохозяйки однообразен и зачастую неблагодарен. Клио скучала и по работе, и по обществу взрослых людей. Вдобавок на домашние дела, которые до рождения Ноя занимали несколько минут, теперь требовались часы.

Открыв калитку, Грейс вышел в большое пустое поле, где местный фермер любезно разрешил соседям гулять. Бросив Хамфри мяч, он подумал, до чего же приятно гулять с собакой, не нагибаясь каждый раз, когда надо убрать в пакет то, ради чего, собственно, затевается прогулка.

Установив на часах таймер, Грейс начал с быстрой ходьбы, а через несколько шагов перешел на рысцу и стал пересекать восьмиакровое поле. По пути Грейс прислушивался к своим ощущениям – не начнет ли беспокоить правая нога? Несколько раз он останавливался и снова бросал Хамфри добросовестно принесенный мяч. Наконец Грейс добежал до дальнего края ограды и остановился рядом с тем местом, где находились ступеньки, по которым можно было перелезть на другую сторону. Псу они, конечно, не требовались – Хамфри благополучно проскочил снизу, и они продолжили пробежку на другом поле, таком же пустом, как и предыдущее. Достигнув десятиминутного лимита, на котором настаивала физиотерапевт, Грейс послушно замедлил шаг.

Уже почти рассвело, и он выключил фонарик. Грейс обернулся к дому, который с такого расстояния казался маленькой точкой. Их прямоугольный коттедж находился на небольшом возвышении. Место было очень уединенное. Чтобы до него добраться, нужно было свернуть с дороги и ехать еще полмили по колеям и ухабам. А от центра деревни Хенфилд до коттеджа было не меньше десяти минут езды на машине.

Во многих смыслах дом можно было назвать гадким утенком. Казалось, его выстроил ребенок, игравший в кубики. Окна были узкие, при этом разных размеров и форм. Стены покрывали буйные заросли плюща и глицинии, которая в это время года, конечно же не цвела, поэтому особого впечатления не производила. Но Рой любил этот дом, и Клио тоже его обожала. Это было их первое совместное жилье в полном смысле слова. Грейс знал, что здесь его семье будет хорошо. Отличное место, чтобы растить Ноя – и других детей, если они появятся. Клио говорила, что хотела бы родить еще двоих, а также выразила надежду, что хотя бы один ребенок будет девочкой. Впрочем, против трех мальчишек она тоже возражать не станет. У Грейса же особых пожеланий по этому поводу не было. Откровенно говоря, их нынешняя жизнь его полностью устраивала.

И вот по этой причине возникало то самое знакомое ощущение, что долго это благоденствие длиться не может. На горизонте уже собираются черные тучи. Одна из них имела облик его начальника Кэссиана Пью, помощника главного констебля. У них с Грейсом давно были разногласия, и это еще мягко сказано. Однако за месяц, проведенный дома с семьей, Грейс успел хорошенько обдумать ситуацию и решил – больше он не допустит, чтобы Пью выводил его из себя. Нужно просто поменьше обращать на него внимание. Грейс всегда относился к службе ответственно – работал на совесть и делал все, что мог, а это самое главное. Кроме того, он всегда сочувствовал жертвам преступлений, которые расследовал, и всячески старался помочь их семьям.

Еще одной тучей был доктор Эдвард Крисп. Сам факт, что Грейс упустил серийного убийцу, когда тот, казалось бы, уже был в его руках, до сих пор не давал ему покоя. Но теперь Крисп снова за решеткой – пусть и во Франции, а не на родине. Однако, как только французская полиция завершит расследование, Криспа отправят в Великобританию, где он предстанет перед судом. Все эти мысли напомнили Грейсу, что нужно связаться с полицией Лиона и спросить, как продвигается дело.

Учитывая, сколько доказательств вины зловещего доктора имеется в распоряжении у следствия, Криспа, вне всякого сомнения, приговорят к пожизненному заключению. Даже принимая в расчет частенько доходящую до абсурда снисходительность нынешней судебной системы, ему вряд ли когда-нибудь удастся выйти на свободу.

Но самой темной тучей была первая жена, Сэнди. В начале января он летал в Мюнхен. Его тамошний друг, офицер полиции Марсель Куллен, имел основания предполагать, что женщина, сбитая такси и с тех пор пребывающая в коме, вполне может оказаться Сэнди.

О своей поездке в больницу Грейс так никому и не рассказал. Глядя на израненное, окруженное всевозможными трубками тело женщины, лежавшей в одиночной палате клиники Klinikum schwabing, он никак не мог понять, она это или не она. Лицо покрывали шрамы, коросты и бинты. Однако в глубине души Грейс был уверен, что перед ним именно Сэнди. В таком случае главной проблемой становился ее десятилетний сын. Кто отец мальчика, Грейс не знал. О том, что это может быть его ребенок, думать не хотелось. Рой не готов был взваливать на себя ответственность за этого мальчика.