Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли - [78]
Конечный пункт железной дороги в столице Чили оказался копией центрального вокзала Нью-Йорка, только девятнадцатого столетия. Пытаясь подозвать такси, мы убедились, что чилийское гостеприимство на собак не распространяется. Пять машин замедляли ход, но при взгляде на Дину мгновенно исчезали, пока наконец мы не пустились на хитрость и не остановили такси, спрятав Дину за ручную тележку. Вскоре нам довелось узнать, что хозяева отелей здесь также несговорчивы. Мы начали с отелей средней руки и постепенно спустились до самых низкопробных, пока наконец не нашли один, куда нас очень неохотно пустили вместе с Диной.
Более или менее устроившись, мы позвонили Кармен Куэвас Макенне, чтобы поблагодарить ее за приглашение. В трубке сквозь бренчание гитар послышался взволнованный голос; перемешивая испанские и английские слова, она очень мило, но решительно объявила, что мы ее жестоко обидели, поселившись в отеле.
— Я жду вас уже целую вечность, — сказала она.
Кармен — гитаристка, лучшая в Чили преподавательница игры на гитаре и исполнения народных песен, и в ее доме-студии постоянно стоит веселый гомон. Даже после недели безуспешных поисков запасных частей для джипа невозможно было унывать возле жизнерадостной Кармен. Она всегда придумывала что-нибудь интересное, и вот однажды в субботу вместе с семьюдесятью ее учениками мы поехали к ней в загородный дом вблизи Сантьяго. Среди зеленых холмов на мерцающих угольях жарился целый барашек, а перетянутые розовыми кушаками чилийские ковбои с четырехдюймовыми серебряными шпорами опрыскивали мясо веточками лавра, смоченными в вине. Салат из зелени, французские булочки и несколько больших кувшинов borgona[34]— красного вина со свежей земляникой — дополнили asado[35], а для тех, кто еще не насытился, оставались empanadas — серповидные пироги с мясом, приправленным изюмом и марлинами. Позже человек двадцать поехали кататься в кузове грузовика вроде того, как это принято в Штатах во время сенокоса, весело распевая под звуки гитар, концертино и тамбуринов. Мы своими глазами видели воплощение в жизнь девиза чилийцев: «Дом мал, зато кувшин для вина велик». Стоило нам остановиться по пути у любой маленькой фермы — а мы не пропускали ни одной, — как хозяин распахивал ворота, встречал нас с полным бочонком и выносил все стаканы, сколько их было в доме. Вино лилось рекой, начинались танцы. Все парами кружились в веселом народном танце сиеса, в котором развевающиеся носовые платки и движения бровей рассказывали повесть о робкой любви.
Сантьяго — город ночных бдений и поздних ужинов, и дневное свидание тут может означать любое время до семи вечера. Часы коктейлей растянуты до десяти, а ужина — до двенадцати и позже; с танцами и новой порцией коктейлей для возбуждения аппетита вечеринка может закончиться после завтрака. Мы вскоре поняли, что, перед тем как ехать на званый ужин, всегда имеет смысл что-нибудь перехватить; но после одного случая от этой привычки пришлось отказаться: желая нам угодить, один заботливый хозяин подал ужин в восемь, а мы были уже сыты по горло.
Днем, в те немногие часы, когда мы приходили в себя, мы рыскали в поисках запасных частей и достали почти все, кроме одной. Это был довольно простой вал цилиндрической формы, и один механик согласился его выточить. Он обещал закончить его через неделю. Увы, я должен был знать, что он считает по чилийскому времени! Точно на седьмой день я явился и обнаружил, что деталь готова, но что из-за неисправности оборудования — оно вышло из строя еще год тому назад — он понятия не имеет, когда можно будет закалить вал. В отчаянии от его беспечности я передал заказ в другую мастерскую, где нашелся такой же волокитчик-механик. Спасение пришло в лице шофера такси, который сообщил мне, что часть деталей коробки машины «Нэш» подходит к джипу.
Теперь оставалось позаботиться только об одном. Мы заказали билеты на пароход из Вальпараисо, в Чили, до Сан-Педро, в Калифорнии. Потом, прежде чем отправиться в Лос-Андес и приступить к ремонту «Черепахи», мы поблагодарили гостеприимную Кармен и попрощались с ней. Она чуть не задушила нас всех троих в своих объятиях, затем подмигнула, с притворной строгостью погрозила пальцем и нежно сказала:
— Hasta pronto[36], и помните: когда вернетесь — никаких гостиниц.
По сравнению с бесшумным бегом сегодняшних машин «Черепаха» была просто тарахтелкой, но для меня ее дребезжание и грохот, напоминавшие молотилку, казались настоящей музыкой. За столько тысяч пройденных миль я изучил в ней каждый звук, поэтому особенно приятно было снова слышать под ногами вселяющий спокойствие характерный рокот мотора. Однако, несмотря на этот приятный звук, мы всячески холили и щадили ее. До Ушуаи оставалось еще более двух тысяч миль — две тысячи миль неровной грунтовой дороги, которую пересекали озера, Магелланов пролив и отроги Анд. Милях в восьмистах к югу от Сантьяго дорога в Чили заканчивалась у Пуэрто-Монта, и, чтобы продолжать двигаться на юг, нам нужно будет сначала повернуть к востоку, в Аргентину. Была у нас еще одна причина ехать медленно. Мы выбрали этот кружной путь нарочно, чтобы полюбоваться Чили, страной озер, и насладиться покоем на пути в Пуэрто-Монт. Целых десять дней мы огибали усеянные ромашками луга и заросшие папоротником леса, проезжали мимо клубящихся водопадов, под шатрами ив и останавливались на ночлег у прозрачных ручьев или у разноцветных озер.
