Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли - [62]

Последующие несколько дней были приятным разнообразием в нашей сумбурной жизни. С самой Мексики мы не видели такого большого города, как Богота. В этой столице красные черепичные крыши старинных домов резко Контрастировали с более новыми строениями и богатыми особняками, которые занимали широкое плато. Недалеко от центра города высоко на холме раскинулся парк с фуникулером. Пока маленькая кабинка медленно ползла вверх по почти вертикальному склону, я вспомнил анекдот об одном американце: он добрался до самого верха, увидел потрепанные канаты и принялся уверять машиниста, что они небезопасны, что их необходимо сменить. Машинист был очень удивлен. «Но, сеньор, мы никогда их не меняем, пока они не порвутся!» — ответил он.

В воскресенье утром — да в сущности, каждое утро, пока мы жили в нашем славном отеле, — нас будил шелест бумаги: под дверь подсовывали газету. И тут же к двери стремительно кидалась Дина, чтобы наказать непрошеного пришельца. Ей так ни разу это и не удалось, и, чтобы оправдаться перед нами за то, что она такой плохой сторож, Дина приносила нам газету и, униженно виляя хвостом, клала ее прямо нам на лица. Через несколько минут раздавался негромкий стук в дверь, и в комнату входил Фернандо — официант, который, по-видимому, взял нас под свое покровительство. Он приносил два стакана апельсинового сока и две чашки дымящегося кофе. Затем, после веселого «Buenos dias»[28], он принимал заказ на завтрак. И мы в общем довольно быстро привыкли к роскоши получать по утрам бифштекс, яйца, кофе и поджаренный хлеб прямо в номер.

Четвертого июля мы проехали по широким улицам за город в аристократический район Чапинеро, где находится резиденция посольства Соединенных Штатов. В обычное время мы взяли бы такси, чтобы не подвергать себя риску вести машину по городу, но тут нас специально попросили доставить джип туда. Мы поставили его в конце длинного ряда автомобилей, прошли по круглому проезду через прекрасный сад и присоединились к веренице гостей, толпившихся в холле, чтобы пожать усталые руки посла и его супруги.

— А, здравствуйте. Где же «Черепаха»? — спросил посол.

— Стоит в нескольких кварталах отсюда, — ответила Элен.

— Это совсем не место для такой необыкновенной машины. Почему вы не подплыли на ней прямо к двери?

И вот, в то время как роскошные «кадиллаки» высаживали своих важных пассажиров у входа и отъезжали в поисках места, я с важным видом провел свою неуклюжую «Черепаху» через величественные решетчатые железные ворота и по указанию посла поставил ее у самых дверей.

В Боготе мы узнали, что приемы бывают двух видов: стоячие и сидячие. В День независимости был назначен первый: по элегантному и с большим вкусом обставленному особняку бродили почти все тысяча пятьсот американских граждан — жителей Боготы. Нас представляли всем как «супругов с джина-амфибии». Невозможно было поверить, что элегантная Элен в туалете из зеленого муара способна всем телом повисать на ручке лебедки или наравне со мной трудиться с лопатой на дороге. Когда она отвечала на обычные вопросы, у нее был такой вид, точно пальма, стоящая в горшке в вестибюле, — единственное, что она когда-либо видела из всей флоры джунглей, и будто на ее долю никогда не выпадало ничего труднее, чем выловить маслину из коктейля. Пухлая дама в собольей накидке нарочито небрежно расспрашивала ее:

— Вы, конечно, остановились в отеле «Текуэндама», моя милая? Какую интересную поездку вы затеяли! Вы, кажется, только что приехали из Панамы? Я просто обожаю путешествовать. Скажите, милочка, там по дороге есть приличные отели?

И, стряхнув пепел с длинной сигареты в мундштуке, дама продолжала, не дожидаясь ответа:

— Может быть, это нескромный вопрос, но как вы устраиваетесь со стиркой? Эти горничные невероятно портят белье!

Элен медленно потягивала свой мартини.

— Это меня ничуть не затрудняло, — ответила она наконец. — Я просто выколачивала белье о скалу, как это делают индеанки.

Наступило молчание. Дама в изумлении отшатнулась, потом рассмеялась угодливым смешком.

— Какая прелесть. У вас удивительное чувство юмора, милочка!

В Медельине мы попытались продать наш подвесной мотор, но безуспешно. Там нам посоветовали сделать это в Богота, но тут в свою очередь порекомендовали обратиться к некоему человеку в Кали — нашему следующему пункту в Колумбии.

После целой недели приемов и светской жизни в Боготе обычная наша жизнь на колесах показалась нам чуть ли не отдыхом. Мы двинулись по Панамериканской магистрали по направлению к Тихому океану, и горная дорога в Кали была такой же мучительной, как и весь путь из Турбо. По обеим сторонам зияли пропасти, дорогу окутывал туман, а водители — колумбийцы, встречавшиеся нам на пути, были не более вежливы и внимательны, чем толпа в метро в часы пик.

В тех местах, где многочисленные цепи Северных Анд делят Колумбию на три, а иногда и четыре части, дороги все крутые, узкие и извилистые, с внезапными подъемами в несколько тысяч футов и спускали более чем в двенадцать тысяч. Подъемы «Черепаха» начинала храбро, но быстро теряла скорость, что было очень кстати, ибо почти на каждом повороте дороги мы рисковали налететь на грузовик или автобус, идущий совсем не по той стороне, где ему положено. Впрочем, не всегда: порой он шел по самой середине шоссе. Здесь признают только две скорости: на всю железку или нулевую. Из-за бесчисленных поломок обычное положение — это последнее, причем, где поломка застанет машину, там она и стоит как вкопанная. Но в остальном водители необычайно заботливы: что бы ни случилось с одним, все тут же останавливаются, наперебой дают советы и устраивают пробку длиной в несколько миль.