Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли - [28]
— Где вы остановились?
Когда я ответил, что мы живем прямо здесь, на берегу озера, он очень рассердился. В конце концов нам удалось его убедить, и, хотя он никак не мог понять, что это за американцы, если они не остановились в лучшем или хотя бы в каком-нибудь отеле, он все же сказал, что наверху, высоко над городом, есть парк, где можно расположиться даже с некоторым комфортом.
— Там прохладнее, есть проточная вода и нет москитов.
Мечтая об этом Элизиуме, мы последовали его советам, сделанным на испанском языке, и выехали на дорогу, ведущую за город. Здесь все было точно так, как он описывал: два фонаря, сторож и высокий забор. Мы с великолепной небрежностью объявили охраннику, что хотим сделать тут привал на ночь. Он с некоторым беспокойством позвонил куда-то из своей будки и затем отпер ворота.
— Выбирайте, где вам больше нравится, — сказал он.
Мы провели божественную ночь среди гибискусов и роз. На следующее утро садовник спросил, не желаем ли мы искупаться. «Что за гостеприимное парковое начальство?» — подумал я. После освежающего прохладного купания в душе за решеткой, расцвеченной голубыми утренними бликами, мы подогрели остатки кофе и позавтракали куском дининого бисквита, — это был поистине собачий завтрак. Когда я сворачивал спальные мешки, то заметил вдалеке на холме красивый дом. Я спросил садовника, что это за общественное здание.
— О нет, вовсе не общественное. Это резиденция американского посла. Вы спали в его саду.
Ошеломленные, оставив сторожу анонимное благодарственное письмо, мы поехали в город, надеясь, что предложение купить ружье не окажется очередной шуткой нашего друга-спекулянта. Когда сделка совершилась, он спросил, как нам понравился парк. Тут я на него напустился, но он сказал извиняющимся голосом:
— Но, сеньор, вы же меня не поняли. Я сказал, надо ехать мимо освещенных ворот, а не сквозь них. Парк как раз рядом.
С тех пор мы сделали довольно большие успехи в испанском языке…
На этот раз наши неприятности с визами и разрешением на выезд объяснялись отчасти ухудшением отношений между Сомосой и Фигересом, президентом Коста-Рики. Сомоса обвинял Фигереса в организации покушения на его особу, а Фигерес обвинял Сомосу в том, что он способствовал революции, недавно совершившейся в Коста-Рике. Их переговоры носили характер перебранки. Напряженность в отношениях двух стран непрерывно усиливалась, и даже доходили слухи, что в горах у границы действуют вооруженные группы. Повстречавшийся нам инспектор межамериканских геодезических работ отнюдь не успокоил нас в этом отношении.
— Ни в коем случае не останавливайтесь, — предупредил он. — Если спустит баллон, езжайте на дисках.
С таким «утешительным» напутствием мы выехали из Манагуа, надеясь в тот же день пересечь границу. Но мы переоценили местные дороги. Видимо, для того чтобы как можно больше затруднять переезд через границу, дороги в латиноамериканских странах ремонтируются очень редко. На ночь мы расположились недалеко от озера Никарагуа — единственного места в мире, где водятся пресноводные акулы. Но потревожили нас отнюдь не эти хищники.
Когда мы поужинали и собирались забраться в свой джип, уже совсем стемнело. И тут вдруг Элен заметила семь ярких огоньков, как-то странно и беспорядочно двигавшихся по открытому полю в нескольких сотнях ярдов от нас. Они появились не со стороны дороги, — значит, это не могли быть автомобили, и, кроме того, они шли широкой полосой, будто что-то искали. Ужасно противное было ощущение, когда мы следили, как огоньки надвигаются все ближе и ближе. Мы находились всего в нескольких милях от границы, и нетрудно было вообразить какого-нибудь слишком рьяного патриота, который сначала стреляет и лишь потом начинает задавать вопросы. Но нам оставалось только ждать и надеяться, что они нас не заметят. Увы, надеждам этим не суждено было сбыться. Случайный луч скользнул по рефлекторам на боку джипа, и они засверкали, как бенгальские огни. И тотчас же все огоньки осветили нас, точно «юпитеры» Соню Хени в ревю на льду. Элен ринулась за крыло, я встал на нос.
— Добрый вечер, джентльмены, — сказал я дрожащим голодом. — Мы друзья, turistos norteamericanos[19].
Гробовое молчание. Я моргая вглядывался в слепящие огни и пытался разглядеть, не солдаты ли это, но разобрал лишь контуры шестерых всадников, вооруженных, точно гангстеры из комиксов. Они продолжали молчать, и я уже решил, что это либо враги, либо немые.
Наконец один спросил по-испански:
— Откуда вы едете?
— С Аляски, — ответил я.
Снова пауза, а затем тот же всадник сказал на чистейшем английском языке:
— Какого же черта вы здесь делаете?
Огоньки погасли, и через минуту я уже курил с шестью спортсменами из Манагуа, охотниками за оленями, — поэтому они и освещали местность широкой полосой. Не очень-то спортивный способ охоты, но у меня не было ни малейшего желания спорить с ними на эту тему.
На следующее утро мы пересекли границу Коста-Рики. Деревянные домики пограничного поста носили явные следы недавних военных действий: в окнах не осталось ни одного целого стекла и каждый квадратный фут стены был прострелен. Прежде чем проехать, нам пришлось четыре часа ждать капитана маленького отряда, который отправился в горы на охоту.
