Львовский пейзаж с близкого расстояния - [104]

Лицо у Нины было бледное, а лоб ярко-розовый. — Только сейчас компресс сняла, — пояснила Нина, кутаясь в платок. — Голова трещит.

— Здесь, наверно, вредно постоянно находиться. — Посочувствовал я. — Энергетика.

Нина только глянула. Она бы давно уехала, но не может бросить Галочку одну в такой ситуации. Ирония, в словах, конечно, была, но особенная, когда ничего другого не остается, и сама ирония служит пробой на жизнестойкость. — Народ, — бесстрастно рассказывала Нина, — повалил с самого приезда Ивасика и прибывает лавинообразно. На кухню выйти нельзя. Чай, вот, пейте, — Нина кивнула на электроплитку. — Все время горячий держу.

— Продукты есть. — Нина продолжала объяснять обстановку. — Ивасику приносят. Колбасу. — В углу были свалены штук десять колбасных палок. — Куры. Готовить негде. К холодильнику не подойдешь. Бульон на плитке, но лучше из кубиков, возни меньше. Денег Ивасик не берет категорически. А продуктами не все догадываются.

— Может, экономят. — Предположил я. — На Божьем человеке.

— Ах, — сказала Нина, — какая теперь разница. Хорошо, что я воду запасла…

Насчет туалета я спросить не решился.

— Жить можно. — Согласилась Вера. Честно говоря, я сомневался. Но у Веры недавно был пожар в доме, и она знала цену испытаниям.

— Да. — Подтвердила Нина. — Мы с Галкой меняемся. Она звонила, должна скоро придти. Я дверь на палку закрываю. Кушайте еще колбасу. Возьмите по курице с собой, все равно хранить негде.

— А за окном. В сеточке подвесить.

Нина махнула рукой и добавила туманно. — Теперь все равно.

В таких странных местах самые обычные вещи оказываются неожиданными. А заодно напоминают, как глубоко цивилизация пустила корни. Я удивился, когда зазвонил телефон.

— Возьмите трубку. — Попросила Нина. — Только построже. Можете их послать. Я стесняюсь. А вы мужским голосом.

— Кто это?

— Из газеты. Они все время трезвонят.

Действительно, оказались из газеты. Обходительный голос попросил позвать целителя. Я ответил, что невозможно. Тогда (только пожалуйста, не кладите трубку) скажите, что завтра придут на интервью. Просто передайте. А с кем я разговариваю?

— Друг. — Представился я. — Друг целителя.

— Просто напомните. Мы договаривались. Завтра утром.

— Боже, какие сволочи. — Сказала Нина. — Ивасик никому не отказывает. Газете, тем более. Так они пользуются. Час сидит, берет интервью, в потом лечит всю родню. На халяву.

— Без колбасы?

— Какой колбасы. Вот с такими портфелями прут. Как в прачечную.

— Не понял.

— Что тут непонятного? Вещи тащат, наволочки, белье. Ивасик приворожить может. Так они на любовников, любовниц. Один просил порчу наслать, знаете, на кого? На главного редактора. Жалуется, он им — демократам кислород перекрыл. С помощью Ивасика извести хотят. Узнали, что Ивасик за Украину болеет. И на своего: — Империалист. Росиянин. — Глаза у Нины были больные.

— А что Ивасик?

— Отказал. Потом ходил, переживал.

— Вам, когда все кончится, нужно дезинфекцию вызвать.

— Еще спрашивают. — Нина продолжала о своем. — За сколько вы ему сдаете квартиру? Вы слышите? Здесь и дезинфекцию, и ремонт нужно делать.

— А как номенклатура?

— Не заметно. — Нина сама удивилась. — В очереди стоять не привыкли, а через голову сейчас не больно попрешь. Разорвут. Я говорю, самая беспардонная публика — журналисты. Натурально.

— Но, вообще, помогает?

— Говорят, многим. — Серьезно отвечала Нина. — Потому и народа столько. Ешьте колбасу. Сейчас чай будет. В чашках завариваем. Курить хочется, Галка должна принести.

Но чаевничать не дали. Дверь распахнулась и в комнате объявились две распаренные дамы в шубах из синтетики.

— Мы тут посидим. — Смотрели они нагло.

— Боже мой. — Сказала Нина. — Вы дверь на палку не закрыли.

— Здесь жилая комната. — Сказал я.

Действительно, вроде бы, обстановка убеждала. Но то в обычной жизни. Сейчас, когда за дверью ощущалось шевеление масс, наше чаепитие казалось недопустимой роскошью.

Находчивость проявила Вера. Она освободила заваленный книгами стул — единственный еще свободный и понесла в коридор.

— Один на двоих. — Предупредила Вера.

— Нужно постоянно дверь закрывать. — Сказала Нина, когда штурм был отбит. — Они думают, что здесь зал Интуриста.

— Вот. — Вера вернулась с вылазки и положила перед Ниной две сигареты. — Одолжила в очереди.

— Я тоже выходила. — Сказала Нина. — Мне не дали.

— А за что вам давать? — Спросил я. — Расселись, комнату занимаете…

Пришла Галя. Увидела нас, не удивилась, поискала глазами, куда сесть, и устроилась на кровати.

— Вы на прием?

— Галя — это я. — Сказала Вера.

— А почему ты не можешь на прием?

— Мы бы с колбасой пришли. — Сказал я.

— Уходим, уходим. — Заторопилась Вера.

— Знаешь что. — Сказала Галя рассудительно. — Иди к себе. Мы скоро будем делать перерыв. Ивасик с утра не отдыхал. Если захочет, зайдем к тебе.

— Галя, опять они приходят. — Пожаловалась Нина.

— Я тебе сказала, — строго отвечала Галя, — закрывай дверь на палку и не реагируй.

— Если я не буду реагировать, будет, как позавчера.

— А что позавчера?

— Ерунда. — Галя махнула рукой. — Поздно вернулась, про дверь забыла. А там в коридоре с вечера засели дожидаться. Ночью мужики заявились. Чтобы мы койку до утра сдали.