Львовский пейзаж с близкого расстояния - [104]
Лицо у Нины было бледное, а лоб ярко-розовый. — Только сейчас компресс сняла, — пояснила Нина, кутаясь в платок. — Голова трещит.
— Здесь, наверно, вредно постоянно находиться. — Посочувствовал я. — Энергетика.
Нина только глянула. Она бы давно уехала, но не может бросить Галочку одну в такой ситуации. Ирония, в словах, конечно, была, но особенная, когда ничего другого не остается, и сама ирония служит пробой на жизнестойкость. — Народ, — бесстрастно рассказывала Нина, — повалил с самого приезда Ивасика и прибывает лавинообразно. На кухню выйти нельзя. Чай, вот, пейте, — Нина кивнула на электроплитку. — Все время горячий держу.
— Продукты есть. — Нина продолжала объяснять обстановку. — Ивасику приносят. Колбасу. — В углу были свалены штук десять колбасных палок. — Куры. Готовить негде. К холодильнику не подойдешь. Бульон на плитке, но лучше из кубиков, возни меньше. Денег Ивасик не берет категорически. А продуктами не все догадываются.
— Может, экономят. — Предположил я. — На Божьем человеке.
— Ах, — сказала Нина, — какая теперь разница. Хорошо, что я воду запасла…
Насчет туалета я спросить не решился.
— Жить можно. — Согласилась Вера. Честно говоря, я сомневался. Но у Веры недавно был пожар в доме, и она знала цену испытаниям.
— Да. — Подтвердила Нина. — Мы с Галкой меняемся. Она звонила, должна скоро придти. Я дверь на палку закрываю. Кушайте еще колбасу. Возьмите по курице с собой, все равно хранить негде.
— А за окном. В сеточке подвесить.
Нина махнула рукой и добавила туманно. — Теперь все равно.
В таких странных местах самые обычные вещи оказываются неожиданными. А заодно напоминают, как глубоко цивилизация пустила корни. Я удивился, когда зазвонил телефон.
— Возьмите трубку. — Попросила Нина. — Только построже. Можете их послать. Я стесняюсь. А вы мужским голосом.
— Кто это?
— Из газеты. Они все время трезвонят.
Действительно, оказались из газеты. Обходительный голос попросил позвать целителя. Я ответил, что невозможно. Тогда (только пожалуйста, не кладите трубку) скажите, что завтра придут на интервью. Просто передайте. А с кем я разговариваю?
— Друг. — Представился я. — Друг целителя.
— Просто напомните. Мы договаривались. Завтра утром.
— Боже, какие сволочи. — Сказала Нина. — Ивасик никому не отказывает. Газете, тем более. Так они пользуются. Час сидит, берет интервью, в потом лечит всю родню. На халяву.
— Без колбасы?
— Какой колбасы. Вот с такими портфелями прут. Как в прачечную.
— Не понял.
— Что тут непонятного? Вещи тащат, наволочки, белье. Ивасик приворожить может. Так они на любовников, любовниц. Один просил порчу наслать, знаете, на кого? На главного редактора. Жалуется, он им — демократам кислород перекрыл. С помощью Ивасика извести хотят. Узнали, что Ивасик за Украину болеет. И на своего: — Империалист. Росиянин. — Глаза у Нины были больные.
— А что Ивасик?
— Отказал. Потом ходил, переживал.
— Вам, когда все кончится, нужно дезинфекцию вызвать.
— Еще спрашивают. — Нина продолжала о своем. — За сколько вы ему сдаете квартиру? Вы слышите? Здесь и дезинфекцию, и ремонт нужно делать.
— А как номенклатура?
— Не заметно. — Нина сама удивилась. — В очереди стоять не привыкли, а через голову сейчас не больно попрешь. Разорвут. Я говорю, самая беспардонная публика — журналисты. Натурально.
— Но, вообще, помогает?
— Говорят, многим. — Серьезно отвечала Нина. — Потому и народа столько. Ешьте колбасу. Сейчас чай будет. В чашках завариваем. Курить хочется, Галка должна принести.
Но чаевничать не дали. Дверь распахнулась и в комнате объявились две распаренные дамы в шубах из синтетики.
— Мы тут посидим. — Смотрели они нагло.
— Боже мой. — Сказала Нина. — Вы дверь на палку не закрыли.
— Здесь жилая комната. — Сказал я.
Действительно, вроде бы, обстановка убеждала. Но то в обычной жизни. Сейчас, когда за дверью ощущалось шевеление масс, наше чаепитие казалось недопустимой роскошью.
Находчивость проявила Вера. Она освободила заваленный книгами стул — единственный еще свободный и понесла в коридор.
— Один на двоих. — Предупредила Вера.
— Нужно постоянно дверь закрывать. — Сказала Нина, когда штурм был отбит. — Они думают, что здесь зал Интуриста.
— Вот. — Вера вернулась с вылазки и положила перед Ниной две сигареты. — Одолжила в очереди.
— Я тоже выходила. — Сказала Нина. — Мне не дали.
— А за что вам давать? — Спросил я. — Расселись, комнату занимаете…
Пришла Галя. Увидела нас, не удивилась, поискала глазами, куда сесть, и устроилась на кровати.
— Вы на прием?
— Галя — это я. — Сказала Вера.
— А почему ты не можешь на прием?
— Мы бы с колбасой пришли. — Сказал я.
— Уходим, уходим. — Заторопилась Вера.
— Знаешь что. — Сказала Галя рассудительно. — Иди к себе. Мы скоро будем делать перерыв. Ивасик с утра не отдыхал. Если захочет, зайдем к тебе.
— Галя, опять они приходят. — Пожаловалась Нина.
— Я тебе сказала, — строго отвечала Галя, — закрывай дверь на палку и не реагируй.
— Если я не буду реагировать, будет, как позавчера.
— А что позавчера?
— Ерунда. — Галя махнула рукой. — Поздно вернулась, про дверь забыла. А там в коридоре с вечера засели дожидаться. Ночью мужики заявились. Чтобы мы койку до утра сдали.
Остросюжетный роман Селима Ялкута «Скверное дело» — актуальный детектив в реалиях современной российской действительности и в тесной взаимосвязи с историческим прошлым — падением Византийской империи. Внимание к деталям, иронический язык повествования, тщательно прописана любовная интрига.
Место действия нового исторического романа — средневековая Европа, Византийская империя, Палестина, жизнь и нравы в Иерусалимском королевстве. Повествование с элементами криминальной интриги показывает судьбы героев в обстоятельствах войны и мира.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.