Львица - [88]

Глава 16

Медленно и осторожно Энджел вытащила мешок из-под пустого топливного контейнера. Запах мешковины и бензина ударил ей в нос, когда она взвалила этот груз себе на спину. Когда она шла к воротам, луна бросала на нее яркий серебристый свет. Девочка споткнулась о кучу сухих пальмовых листьев, и те с шумом разлетелись в стороны. Энджел замерла, бросив взгляд назад, в сторону трех раскладных кроватей. Кажется, никто не проснулся. Тогда она посмотрела на львят, от которых отошла всего несколько минут назад. Они тоже не шевелились. Вздохнув с облегчением, девочка посмотрела на Мойо. Глаза львицы сверкнули в лунном свете. Она шла к воротам следом за Энджел, бесшумно ступая мягкими подушечками своих лап.

Энджел крепче сжала в руке ключ — металлический предмет, который больно врезался в кожу. Она понимала, что, если он упадет, ей будет непросто найти его в густой тени деревьев. Энджел с сожалением подумала о том, что ключ не получится вернуть на крючок, где Ндиси оставил его вечером, после того как она помогла ему запереть ворота. Лучшее, что теперь можно было сделать, — это оставить ключ в замке, чтобы кто-нибудь нашел его там утром.

Энджел почувствовала, как участилось дыхание. К утру она будет далеко от лагеря. Днем ее вряд ли смогут найти, как и тех зверей, которые бродят вокруг ночью, а с первыми лучами солнца бесследно исчезают.

Потребовалось немало времени, чтобы провернуть ключ, открыть большой висячий замок и снять его с ворот — при этом аккуратно, чтобы не допустить лишнего шума. Массивные ворота были для нее очень тяжелыми. Навалившись на одну из створок всем телом, Энджел едва сумела ее сдвинуть. Когда проем стал достаточно широким, чтобы в него можно было протиснуться, она опустила мешок на землю, а затем повернулась к Мойо и двумя руками обняла львицу за шею.

— До встречи, — прошептала она, касаясь губами шерсти Мойо. — Я тебя найду. Обещаю.

Девочка вцепилась в Мойо, словно хотела, чтобы львица поделилась с ней теплотой своей крови, силой своих мускулов. Затем она выпрямилась и разомкнула объятия. Ее пальцы скользнули по гладкой шерсти, не желая терять ощущение мягкости и уюта.

Мойо печально заскулила — ее стон был похож на вой ветра в пустыне. Шагнув вперед, она встала между Энджел и открытыми воротами и покачала головой из стороны в сторону, словно решая, отпускать Энджел или нет. Но в конце концов она отошла в сторону, освобождая проход.

Энджел посмотрела прямо в глаза Мойо и тут же отвела взгляд. В последний раз обернулась на три спящие фигуры позади, а затем на мягкий клубок львят.

До встречи, Малыш. И Малышка. До встречи, Мдого.

Когда она увидела, что один из детенышей поднимает голову, ее сердце сжалось. Через несколько мгновений львенок уже был у ее ног. Энджел с болью узнала Мдого и наклонилась, чтобы принять его в свои объятия. Она почувствовала прикосновение усов к своей щеке, грубый поцелуй шершавого языка.

Быстро забросив мешок на плечо, Энджел протиснулась в проем. Толкая створку ворот, она с трудом ее прикрыла. Если бы она еще на миг осталась с Мдого, то уже не смогла бы уйти.

Она пошла прочь, не оглядываясь, но при этом зная, что Мойо и Мдого смотрят ей вслед. Львенок начал скулить. Жалостливый звук доносился до нее, как прикосновение безутешных рук, молящих вернуться.

Лунный свет блестел на гладких краях камней и рисовал на песке чернильные узоры теней. В этом ярком неземном сиянии все казалось более четким и каким-то расплывчатым одновременно. Энджел шла в хорошем темпе, мешок под каждый шаг ударял ее по спине. Она ощущала тяжесть глиняного горшка и двух бурдюков на дне мешка. Она слышала, как хлюпает вода и шуршат спички в коробке. Представляла мешочек риса и завернутую в ткань пригоршню сухих бобов, которые она взяла с собой. Она хотела было взять с собой еще несколько бананов, но решила, что они слишком тяжелые. Единственной роскошью, которую она себе позволила, была сладкая картофелина. Но, несмотря на скудные запасы, мешок был тяжелым. Кроме еды и воды в нем были ее сандалии и фотография маленькой Мойо в рамочке, которую она сняла со стены в столовой. Она просто одолжила ее на время, сказала Энджел себе. К тому же у Джорджа есть настоящая Мойо, чтобы на нее смотреть.

Она представила момент пробуждения в лагере: взволнованные голоса, растерянные лица. Они захотят пойти за ней — она это знала, — но, уходя из лагеря, Энджел направилась к ближайшей каменистой гряде, так что следов не будет. Она чувствовала себя виноватой. Они все были так добры к ней. Одно за другим перед ней вставали их лица: Джордж Лоуренс, который со своими седыми волосами и трубкой годился ей в дедушки; масай Дэниэл, присоединявшийся к ее играм с Мойо и львятами и говоривший с ней на своем родном языке, так что она чувствовала себя как дома. Ндиси, который прилежно учился вязать, следуя ее указаниям.

И Эмма.

Когда она подумала про Эмму, чувство вины испарилось. Это из-за нее Энджел пришлось уйти. Она вспомнила, с какой резкостью Эмма произнесла: «Я не такая, как Лаура. Извини».

Снова сосредоточив взгляд на холмах впереди, Энджел ускорила шаг. Эмма отказалась ей помогать. Но Энджел сама сможет о себе позаботиться. Девочка перебирала в уме сведения, которые ей удалось получить от Ндиси. Когда она спросила его, где находится станция Дэниэла, так, словно из чистого любопытства, он указал в сторону пологого холма — длинного и низкого, похожего на силуэт крадущегося льва.