Львица и лилия - [23]

Его сиятельство попросил меня передать вашей светлости его извинения и сожаления по поводу того, что он не ответил на приглашение вашей светлости ранее.

Остаюсь скромным и почтительным слугой вашей светлости, Дж. Б. Анструтер.

Граф счел информацию, изложенную в письме, достаточной, чтобы удовлетворить герцогиню, и решил не предпринимать больше никаких действий в этом направлении.

Таким образом он выбросил Торрингтонов из головы и надеялся вскоре избавиться и от всех воспоминаний, связанных с Луизой.

Он полагал, что только его физическая слабость по-прежнему заставляла его ощущать ее присутствие где-то поблизости и исходившую от нее угрозу. Она как будто все еще пыталась поймать его в ловушку, а он сопротивлялся этому всем своим существом.

«Как только я женюсь, она ничего не сможет поделать», — уверял он себя снова и снова.

Он не желал оставаться в одиночестве и поэтому принялся мечтать о том, чтобы Пурилла скорее поднялась к нему в комнату.

Однако ждать ему пришлось долго, прежде чем он услышал ее едва различимые шаги по лестнице.

Затем раздался стук в дверь, и девушка вошла в комнату. Наступали сумерки, последние догорающие лучи солнца уже скрылись за горизонтом.

И все же Литтону показалось, что с ее появлением в комнате стало светлее, что копна ее белокурых волос засияла подобно факелу, стоило ей подойти к кровати.

Он сообразил, что она пришла не одна — за ней по пятам следовал спаниель.

— Кто это? — поинтересовался граф.

— Я пришла спросить вас, может ли он бывать здесь со мной, — ответила Пурилла. — Он ненавидит, когда его закрывают в стойле.

— Он был сослан по моей вине?

Пурилла кивнула.

— Боюсь, он будет лаять, он всегда лает, когда взволнован или хочет чего-нибудь, и няня сказала, это будет беспокоить вас.

— Теперь это не имеет никакого значения, поскольку я снова почти здоров, — ответил граф. — А как его зовут?

— Джейсон.

Граф поднял брови.

— Звучит не столь романтично, как Меркурий или Пегас.

— Я назвала его Джейсоном, потому что он всегда что-то ищет.

— Конечно же. Золотое Руно, как Ясон! — пошутил граф.

— Именно так.

Она села на стул около кровати и после минутной паузы заговорила:

— Мне кажется, все мы постоянно что-то ищем.

Граф почесывал Джейсона за ухом. Он долго-долго смотрел на Пуриллу, потом все же спросил ее:

— А что вы хотите найти?

Он чувствовал: ей хотелось сказать ему что-то очень важное. Но он совсем не ожидал, что краска смущения зальет ее щеки и она отведет в сторону застенчивый взгляд.

Однако это придало ее лицу очарования. Внезапно, словно у нее не было никакого желания отвечать на его вопрос, она быстро вскочила:

— Темнеет. Не могу понять, почему няня не принесла лампу в вашу комнату. Я зажгу свечи, а затем задерну занавески.

— Не стоит спешить с этим, — сказал граф. — Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос.

— Я… я не могу вспомнить, о чем он, — смутилась Пурилла.

— Не лукавьте. Вы сказали, что каждый из нас ищет в жизни что-то свое, и мне хочется узнать, что вы сами желаете найти.

— Полагаю… каждый хочет… найти… счастье, — тихо произнесла Пурилла.

Это была только часть правды, и Рокбрук не сомневался, что слово, которое она по застенчивости не смогла произнести, было — «любовь».

И вдруг его осенило, что, делая ей предложение, он говорил ей обо всем, кроме любви. Он говорил, что она нужна ему, но он не сказал, что любит ее.

Но ведь он знал — каждая женщина ожидает услышать от мужчины, который предлагает ей выйти за него замуж, слова любви.

Неожиданно для себя он ощутил всю неловкость своего положения. Скажи он сейчас Пурилле: «Я люблю вас!»— она поймет своим «шестым чувством», или инстинктом, прекрасно у нее развитым, особенно по отношению к людям, как далеки его истинные чувства к ней от той любви, которую она искала.

Он попытался убедить себя, что те идеалистические представления о любви, которые она вынесла из волшебных историй, имеют очень мало общего с реальными отношениями между людьми, живущими в самом обычном, а не сказочном мире.

«Я буду уважать и защищать ее, и у нее будет все, чего бы она ни пожелала. Все — от бриллиантов и ювелирных украшений до положения в обществе, выше которого стоят лишь королевские семьи. О чем еще она может мечтать?»

Граф чувствовал, что все его потуги убедить себя излишни. Он прекрасно знал, о чем мечтает Пурилла. Он был достаточно умен, чтобы не закрывать глаза на очевидную истину.

«Любовь!»— подумал он цинично. Сколько аспектов любви существовало на свете: от эротических фантазий, к которым весьма располагала атмосфера Лондона, до взрывных страстей, не представляющих собой ничего, кроме физического влечения и вожделения, приведших Луизу через лабиринт коридоров к его спальне в Виндзорском замке!

Он прекрасно знал — не такую любовь искала Пурилла. Но он убеждал себя, что идеальные чувства являлись лишь частью сказочного вымысла и не имели ничего общего с действительностью реального мира.

«Я должен постараться не разочаровать ее», — все же предостерег себя граф.

Не в его власти было дать ей желанное, и неизбежно, рано или поздно, она испытает разочарование.

Поскольку эта мысль странным образом расстроила его, он почти раздраженно спросил себя: отчего ему не довелось встретить обычную глуповатую деревенскую девушку?