Лузитанская лира - [36]

Любой хулит средь суеты сует

Все, что ему на свете богоданно:

Одним — отвратно зло, другим — желанно:

Ни в чем опоры нет,—

Мы ропщем, тем не мене,

Хотя и сами в мире — только тени.

Мечтает о дворе

Воитель жалкий в перерывах боя,

Врагу готовя гибель и разгром,—

А взысканный двором,

Уставший лгать придворный,

Деревню хвалит мыслью непритворной.

Вздыхает земледел

Под тяжестью оброка,

Не видя в жизни прока,

Как водится, с судьбою не в ладу:

Клянет свою несчастную звезду,

И чает лучшей доли,

Повинностей терпеть не в силах доле.

Печален мореход,

Себя провидя тонущим в пучине,

Вздыхает, вспомянув родимый дом,

Но чуждая земля

Вдали полоской малою маячит,

Манит его, суля

Иль серебро и злато,

Иль путь туда, откуда нет возврата.

Когда бы в смуте сей

Я жребий выбрать мог, хотя на время,

И обрести покой —

То жить в селе, в глуши

Почел бы я тысячекрат блаженней:

О, сколь утешней доля поселян,

И сколь же зря кичится

Законами столица:

В ней правят алчность, злоба и обман,

И неуместны свойства

Такие, как воздержность и спокойство.

И Марсу может надоесть булат,

Коль много лет подряд,

Ярясь и алча крови,

Держать его подъятым наготове;

В Нептуновой стране

Не вечно же скитаться

По зыбкому кладбищу смельчаков:

Зачем не отдохнуть бы

Тому, кто искушал ветра и судьбы.

Церере услужать —

Такой удел желанен.

Служи Дионису, Диане, Фебу,

В заботах сельских упражняй свой ум.

Сошник вонзая в пласт родного поля,

Шагает аккуратно, не спеша,

Поющий поселянин,

Гоня волов, — а после, за труды,

Скотине даст барды́.

Приходят сроки сева:

Направо и налево

Ложатся зерна в тучный чернозем;

Пшеницу нежно принимает лоно

Кормилицы-земли,

И в ней, взлелеяно теплом и влагой,

Пускает корни цепкие зерно,

И к небу шлет оно

Ростка зеленый высверк:

Пшеница вновь выходит на поля,

Веселая, живая,

Надежды земледелу подавая.

Вот — возникает из земли росток,

Выходит, рвется вверх упрямый стебель,

Настойчивый, как трудное дитя,—

Все силы к небу бросив,

Метелками колосьев

Топорщатся ростки;

Колосья соком полнятся молочным

Под панцирем, — непрочным,

Но отвращающим и хлад, и зной;

Затем приходит летнее бездождье,

Теперь уже зерно

Спасти от птичьих клювов мудрено,

И затвердевший колос

Блюдет природа-мать,

Ему творя защитою — щетину;

Колючие и твердые усы;

Пусть птахи непокорно

Атаку длят на лакомые зерна —

Ущерб для урожая невелик;

Колышется под нежным ветром нива,

И только ждут поля,

Когда пшеницы злато

Серпом крестьянским будет чисто сжато.

Тому же, кто пасти берется стадо

В долине, на лугу,—

Ручаться я могу,

Тому иного ничего не надо.

Отрады пастуха

Равнять ни с чем не должно,—

Занятие какое

Столь умножает мысли о покое?

Узри: среди полей

Козлятки веселятся,

Топча цветы жестоко

На берегу хрустального потока,

Поблизости от юных ивняков,

Без нежных чьих отростков

Воспитывать не следует подростков.

Увидь, как бродят овцы

Вблизи своих ягнят.—

И сильные, откормленные овны

Ведут бои бескровны

За право старшинства;

Пастух бряцает на несложной лире

И, чужд мирских забот,

Об Амариллис ласково поет.

Узри жеманство тёлок,

Столь резвых по весне,

Узри быка, что защищает стадо,

Который, если надо,

Готов вонзить рога

В любого ненавистного врага.

Узри в другое время,

Как поединком заняты тельцы,

Свирепые бойцы,

И, кто уступит в битве,

Тот спрятаться готов,

Стыдом терзаем, в зарослях кустов.

Доволен поселянин

Спокойным созерцаньем сих забав;

Его придворный блеск ничуть не манит,

В нем чист и ясен дух,—

Ему не ранит слух

Наушник, замышляющий коварство

Противу всех и вся;

И Зависть на него не обращает

Свой ядовитый зрак,

А также — тягостная жажда злата

Ему не отравляет каждый шаг,

Напротив, он спокоен, весел, благ.

Доступная для зрения округа —

Предел его мечты;

Он с родиной разлуки бы не вынес,

Он рек чужих вовеки не видал —

Но знает свой ручей.

Что лижет серебристою волной

Зеленый берег заливного луга.

Он влагу Вакха не приучен пить

Из золотых, причудливых сосудов;

Его сосуд — ладонь,

Он пьет пригоршней влагу родника;

Еще — парное млеко

Полезно для желудка человека.

Сбирает он плоды

С дерев, своей насаженных рукою,

И сих плодов ему угоден вкус;

Он засыпает в древней сени дуба,

Уютно убаюкан пеньем птиц.

На травы легши ниц,—

И в грезах беспечальных

Под песню вод хрустальных

Спокойно спит, пока реки струя

Меж галек мчит то жалостно, то гневно,

Прекрасна повседневно,—

А средь листвы древес

Влюбленный ветер дышит,

Ласкает ветви, гладит и колышет.

Его не будят горны поутру,

И криков капитана

Он над собою слышать не привык,—

Ему приход рассвета

Вещают петухи,

Когда Аврора, о Тифоне плача[95],

Покроет сладким жемчугом росы

Леса, луга и долы,—

И селянин, восстав, бредет на всполье,

Там тяжкий труд, но там же и приволье.

Из сердца песня льется у него,

И он поет нередко;

Он большего коварства не творит,

Чем по лесам на птиц ловушки ладить,

Капканы на зверей,

На рыбу ставить верши у затонов;

Он так ведет дела,

Чтоб не касаться и не ведать зла.

Живет он, — не затем ли,

Чтоб дедовские земли,

Подвигшие его на жизнь и труд,

Последний предоставили приют.

В начале дней я жил подобной жизнью,

Не ведая любви,

И, сельскому обычаю в угоду,

Еще хранил свободу,—

Теперь, приявши жребий городской,

Я утерял покой,

Я ныне стал скитальцем,

Изгнанником, отверженцем, страдальцем.

Но сравнивать себя

С собой нельзя, пожалуй: