Лувр делает Одесса - [51]
– Бабушка, снова за смерть говорите, а ведь обещали еще пожить.
– Что-то совсем мне плохо, деточка. В груди печет, как в топке, и затылок раскалывается. Дышать прям нечем. Помру я, наверное, сегодня.
Гриня подошел поближе. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько Фрейде было тяжело.
– Глотни водички, легче будет. Ты устала, вот и думаешь плохо. Мы же с тобой еще на болото не сходили за клюквой. Сама говоришь, болотная вода – целебная. Попьешь, сил еще на один год наберешься.
– Это да. Она там на травах настоянная, оттого и лечит разные хвори. Бывало, нахожусь до неимоверной усталости, присяду на корточки, платочек с головы сниму и пью через него прохладную водицу в свое полное удовольствие.
– А зачем через платочек?
– Положено так. Тряпочка от всякого мусора и заразы невидимой защищает.
– Правильно, – понимающе кивнул Гриня. – Бабушка, хочите, я вас расчешу, а то после пожара прям смотреть друг на друга страшно. Меня Кляйн уже научили три прически делать. Сейчас такую накручу, враз помолодеете и сделаетесь здоровой!
Гришка ловко вытащил гребень из волос Фрейды и начал неспешно ее расчесывать. Вшей он заметил только тогда, когда одна упала ему на ладонь.
– Бабушка, у тебя появились вши!
– Вот, значит, как, – грустно произнесла она. – Это от беды, Гришенька. От беды, хороший мой.
– Я сейчас за керосином сбегаю и попрошу маму Беллу воды согреть. Помажем голову, они враз сдохнут.
– Брось, – резко одернула Гришку Фрейда.
На мгновение она сделалась задумчивой, глаза увлажнились, а на губах появилась легкая ухмылка.
– Не тронь, пускай уже живут, – вынесла им приговор.
– Бабушка, зачем они вам?
– Для богатства, – попыталась шутить Фрейда. – Знаешь, как раньше про вшей думали?
– Как?
– У кого их нет, тот несчастный человек.
– Вот еще чего! Не верю я таким рассказкам. От них зуд и болезни.
– А ты где первую увидел? Небось, на ухе?
– Нет, у себя на ладошке.
– Жалко. Если бы мне на левое ухо выползла, была бы хорошая погода.
– Она и без нее замечательная. Вон как солнце светит!
– Это да, но ты все равно их не трожь. Вши точно к богатству. Выведешь – останется семья без денег, а нам еще новый дом строить. Ты же не хочешь все время в сарае жить?
– Конечно нет.
– Вот и договорились. Доделывай свою красивую прическу и беги помогать мужчинам. Устала я разговаривать.
Хоть солнце и светило ярко, но во всем чувствовалась осень. Утренний воздух был прохладным и влажным. Даже гигантскому пожару не удалось за ночь согреть его и осушить. Видя, как увядает летняя пышность, земля изо всех сил старалась напоить растения. Каждое утро она осыпала траву хрустальной росой. Уставшая за лето зелень с благодарностью принимала живительную влагу, но, обессиленная, она была не в состоянии усвоить даже самое малое, что могла дать природа увядающей жизни. Маленькие капли были для нее непосильной ношей. В благодарность за доброту растения склонялись до земли и все равно увядали. Пощипывая влажную траву, конь Анилин был вполне доволен своим завтраком. Куры блаженно кудахтали и рылись в земле, мудро сторонясь еще дымящихся углей на пепелищах. Их не радовала перспектива быть опаленными или, того хуже, поджаренными. Несмотря на беду, все хотели жить и думали о будущем. Все, кроме Фрейды.
Глава 23
Штетл умел и даже любил хоронить своих жителей. В отличие от христианского трехдневного горя, еврейское длилось сутки, но и этого хватало, чтобы почувствовать, как дружно скорбят родственники и знакомые о потере. Поcле пожара почти каждый день кто-нибудь да умирал. Местечко сокрушалось и умывалось слезами.
Синагогальный служка то и дело бегал по улицам и созывал людей на молитву.
«Идите исполнять заповедь по умершим! Проводите их в последний путь!» – надрывно кричал он, заглядывая в лавки и дворы.
Усопших омывали, облачали в белые одежды и укладывали в простые деревянные ящики. В домах царила тишина. Никто не здоровался, не выражал соболезнование, поскольку никакие слова не могли передать в полной мере безутешное горе родственников. Во время траурной церемонии люди выстраивались в ряд, и каждый делал пожертвование в силу своих возможностей. Если в обычные дни размер похоронной процессии имел огромное значение, то на этот раз все было проще. Родственники понимали: трудно присутствовать на всех похоронах одновременно. В эти дни дорога на кладбище была самым оживленным местом.
– Какое горе, уважаемый Хацкель, – причитала Лея, бросая комья земли в могилу. – Мало нам пожара, так еще и тетя Фрейда заботливо померла.
– Это еще почему заботливо? – ткнул в бок жену Барух. – Думай, что говоришь!
– Только мужчины могут поставить глупый вопрос, и все оттого, что никогда не понимают женской сущности. Тетя Фрейда не хотела никого обременять своей болезнью. Знала, не подняться ей после сердечного удара. Боялась в тягость быть при таком всеобщем горе.
– Осиротели мы, – согласилась Белла. – Сколько ума с мудростью было в ее голове! Как внуков любила! Как готовила! Скажи, Хацкель.
– Это да. Нет больше моей мамы, и никто ее не заменит.
– Белла, а у нее были какие-нибудь предчувствия или сны нехорошие? – спросила Лея. – Я помню, перед тем как умереть моей дорогой мамочке, нам ночью в окно стучали. Резко так, неожиданно. Нас прям до косточек пробрало от страха. Барух вышел, посмотрел, а там – никого. Сразу поняли – к смерти тот стук был.
«Мирочка, доброе вам утро! Я вижу, ви грустите? Я, кажется, догадываюсь, в чем дело. Савелий вам начал изменять? У мужчин вместе с сединой такие глупости в голову лезут! Мирочка, я через все это прошла, и как старший товарищч могу помочь. Когда-то я работала в лаборатории у физиолога. Чего только не нагляделась! Там лягушкам иголки в позвоночник пихали, чтобы они не дергались, когда их в кислоту опускают. Боже упаси, я не говорю, что вашему Саве так же нужно сделать! Я про другое. Представляете, у нее позвоночник разрушен, а она и в кислоте ногу вверх тянет.
Избалованная вниманием публики солистка оперного театра уходит на заслуженный отдых. Вслед за первым ударом следует второй – кончина любимого мужа. Другая бы сдалась и скучно старела в одиночестве, но только не Цецилия Моисеевна! Она и в судьбе соседей примет горячее участие, и в своей судьбе еще допишет пару ярких глав…
В романах, составивших этот сборник, Д. Уэстлейк с большой иронией описывает ситуации, в которые попадают его незадачливые герои. В «Отбившемся голубе» фигурируют праздно шатающиеся юнцы, то и дело попадающие в криминальные разборки. Герой «Шпиона без косметики» - пацифист - по злобному навету террористов оказался в тюрьме. Чудаковатый Джон Дортмундер и его сообщники оказываются в идиотском положении, похитив банк, разместившийся в автотрейлере.Содержание:Отбившийся голубьШпион без косметикиОграбление банка.
Не думала, не гадала Елена Сизова, что ни с того, ни с сего превратится в интересную даму с собачкой и с… вороной. Даму, к которой мужчины вдруг начнут слетаться, словно пчелы на мед! И в чем тут секрет? В собачке? В «экзотической» птице? Или, может, все-таки в самой Елене? Ведь ничего в ней особенного: внешность самая обычная, богатств никаких. Зато проблем – выше крыши ее захудалого деревенского домика. Но поклонников это не смущает! Они рады-радешеньки, что могут окружить Елену своей заботой. Ухаживают, дарят подарки, замуж зовут.
Ох уж эти незваные гости! Да еще совершенно незнакомые. Обеспечиваешь им теплый прием, а в качестве благодарности оказываешься втянутой в замысловатую цепочку преступлений, отягощенных убийствами. И некому предъявить претензии! Мало того что гости уже на момент своего первого визита являлись покойниками, так их еще и украли! Ясно только одно: жизнь после смерти возможна. И с риском для собственной жизни нашим героиням приходится носиться по всей Москве и окрестностям в поисках справедливости…
Александра «Барни» Барнаби, впервые представленная по сведениям газеты «Нью-Йорк Таймс» автором номер один в бестселлере «Городская девчонка», возвращается в следующей дикой и сумасшедшей гонке.
Мастер остроумного и элегантного детектива, американец Лоуренс Блок на этот раз обращается к классике кинематографа. Берни Роденбарру, букинисту-интеллектуалу и одновременно вору-джентльмену, поступает заказ — похитить портфель с неизвестным содержимым. Но Берни не везет: мало того, что портфель успели похитить до него, мало того, что он забывает собственный кейс неизвестно где, — сам заказчик тоже бесследно пропадает, в его квартире лежит труп… а рядом обнаруживается кейс Берни с непонятной надписью, выведенной кровью… Затем появляется прекрасная незнакомка-иностранка, страстная поклонница Богарта.
Гавайский островок…Тропический рай, где усталые от жизни голливудские шишки наслаждаются дивной природой, бронебойным кокосовым ромом, пышными смуглянками и фантастической местной кухней.И вот такое-то изумительное местечко до сих пор не прибрали под свое ласковое крыло мафиози?!Непорядок, однако…«Крестный отец» одной из криминальных группировок Крутой Джек Люси решает исправить ситуацию — и отправляет на остров двух своих лучших «братков». Миролюбивые аборигены в ужасе примут любые его условия?Мечтать не вредно!..