Лунный ветер - [26]

— Я полностью согласна с отцом. Он показался мне весьма интересным собеседником, — сдержанно ответила я, не покривив душой.

Впрочем, от Тома уклончивость моего ответа не укрылась.

— Рад, если только так. — Не отводя взгляда, он крепче сжал мои руки. — Я не имею никакого права указывать тебе. И хотел сказать, что, если ты решишь связать свою жизнь не со мной, я приму любого твоего избранника, но… я не хотел бы, чтобы это был мистер Форбиден.

Я молча смотрела на него.

Надеясь, что мои щёки не заалеют, выдав моё смущение.

— Он не подходит тебе ни по возрасту, ни по положению, — продолжил Том, — и меня пугает одна мысль о том, какими могут быть его намерения по отношению к тебе. А даже если его намерения окажутся благородными, в чём я сильно сомневаюсь, твои родители никогда не дадут согласия на этот брак.

— Том, зачем ты говоришь мне всё это? — не выдержав, сухо осведомилась я. — Я думать не думала о браке или каких-либо отношениях с мистером Форбиденом.

И снова не покривила душой.

Об этом я действительно совершенно не думала.

— Говорю, чтобы ты помнила об этом, если вдруг… впрочем, и в самом деле, что это я. — Том издал короткий смешок. — Ты куда умнее меня, чтобы позволить какому-то проходимцу заморочить себе голову. Просто… будь с ним осторожнее, ладно? — он тяжело вздохнул. — Мне не нравится, как он смотрит на тебя. И то, что отец сказал вчера… Я пытался расспросить его подробнее, но ты же знаешь моего отца.

— Ещё бы. Дай-ка угадаю — это было всё равно что пытаться разговорить могильный камень.

Том рассмеялся вместе со мной:

— Именно.

— Наверное, никогда не забуду, как ты пытал его о причинах стремительного увольнения вашего прежнего управляющего.

К моему удивлению, друг нахмурился.

— Когда это было?

— Ты не помнишь? И у кого из нас двоих девичья память? — я фыркнула. — На последнем балу в честь Имболка.[18] Ты долго ходил кругами вокруг этой темы; я помогала, чем могла. До сих пор придерживаюсь мнения, что после десятилетий верной службы управляющие не начинают воровать просто так; а спешно увольнять их по иной причине, да ещё чтобы они сбегали из особняка под покровом ночи… Но твой отец уходил от ответа, как та форель у Шуберта,[19] на которую ещё не нашёлся свой хитрый рыбак.

Хотя лорд Чейнз скорее сам напоминает того рыбака, добавила я про себя, вспомнив выражение лица графа на вчерашнем балу, с которым он смотрел на меня… и тут же сердито осекла сама себя. Это мистер Форбиден может говорить об отце моего друга всё что угодно: я не должна ни поддаваться провокациям незнакомца, ни позволять ему смущать мои мысли.

Том не ответил. Замерев в растерянном молчании, явно пытаясь мучительно вспомнить то, что было вроде бы не так давно… Глядя в его застывшие, вперившиеся в одну точку, будто остекленевшие глаза, я почувствовала, что мне становится не по себе.

Провалы в памяти? В таком возрасте? Да нет, ерунда.

В конце концов, каждый из нас порой забывает какие-то вещи.

— Впрочем, быть может, в Ландэне лорд Чейнз станет разговорчивее, — небрежно высказалась я, желая перевести тему. — Хотя, право, это не самая важная тема для бесед.

— Даже если он не захочет мне помочь, я попробую сам разузнать что-нибудь о том Гэбриэле Форбидене. Понять, как он связан с нашим новым соседом, — рассеянно произнёс Том. Моргнул — и в его взгляд, к моему облегчению, вернулся живой блеск. — Не верю, что это простое совпадение.

Я постаралась ничем не выказать своей крайней заинтересованности. Лишь бросила:

— Было бы неплохо.

Это и в самом деле было бы неплохо. Я не представляла, как вызнать у хозяина Хепберн-парка ответы на вопросы, которые так меня терзали, — хотя искренне надеялась, что предстоящая прогулка подкинет мне информации к размышлению. Но если Том вдруг узнает нечто важное…

— Сделаю, что в моих силах. В конце концов, мистер Форбиден здорово меня заинтриговал, а его умение обращаться с револьвером и правда меня восхитило. Даже интересно, где и как можно научиться тому же… хотя бы ради того, чтобы когда-нибудь ты подарила мне такой же взгляд, какой вчера подарила ему в тот миг, когда он прострелил последний туз. — Том прижал мою ладонь к губам. Прикрыл глаза. — О, Ребекка. Если ты всё же согласишься стать моей…

В словах — тихих, угасших в судорожном вдохе, — прозвучал какой-то тоскливый трепет, и мне разом сделалось грустно.

Странно. Мы стоим так близко, и его губы касаются моей руки… и эта близость не вызывает во мне и тени того приятного волнения, что дарил вчерашний вальс. Но зачем я сравниваю эти вещи? Том прав во всём, что он сказал про мистера Форбидена. А если вспомнить о тех вещах, в которых я сама подозревала хозяина Хепберн-парка, мои мысли и чувства по отношению к нему покажутся сущим безумством.

Будем надеяться, наше сегодняшнее свидание станет первым и последним. И не по той причине, что я с него не вернусь. Даже если сегодня я ничего не узнаю, разумнее будет просто дождаться возвращения Тома, который наверняка привезёт мне любопытные известия. Я знала своего друга: если он хочет что-то разузнать, то приложит все усилия, чтобы этого добиться.