Лунный вариант - [23]

– Ну, тогда в завершение. Для нас – людей – не имеет никакого значения природа происхождения Аномалии. Естественно, если не брать во внимание чисто мировоззренческие вопросы. Произошла она из акта «творения» или как-то иначе, для нашей науки это все едино будет великолепный подарок. Мы сможем понять что-то новое об окружающем мире. Это для меня, пожалуй, самое главное.

– Руководство в первую очередь интересует практическое применение.

– Любое новое знание со временем начинает использоваться в практике. Пусть даже косвенным образом. Так что с этой точки зрения наши верхи правы.

– Кроме того, дабы получить ее в руки, нам вообще желательно убедить их в этом, так?

– Тут мы себя выдали, Яков Борисович. Ведь наш разговор записывается. Следовательно, высказанное предположение будет направлено против посылки экспедиции.

– Тем не менее как ученые и к тому же как коммунисты мы должны действовать по возможности честно.

И Владислав Николаевич Волков вместе с Юрием Алексеевичем Гагариным полностью соглашались с академиком. А еще они были благодарны своей великой стране за то, что она доверила им такие секреты и, более того, послала именно их двоих в этот апофеоз тайны.

Глава 11 Ракетный залп

«Аполлон-13» не являлся боевой машиной. Он был устройством для достижения Луны, а не механизмом для ведения космических войн. Поэтому у него не имелось бортовых локаторов, постоянно обозревающих окружающий космос. Так же точно ему нечем было фиксировать облучающие импульсы локатора наведения «Салюта». В корабле имелись иллюминаторы и перископное устройство. Однако астронавтам покуда было не до любования окружающей пустопорожностью пространства, так что в нужную секунду никто не смотрел вовне, а уж тем более в требуемом ракурсе. Ракета, летящая из двухсоткилометровой дали, не предназначалась для прямого попадания – времена стратегического высокоточного оружия еще не пришли. Она обязывалась сработать по сигналу посылаемого ею запроса. Как только отраженный от цели импульс укладывался по времени в заданный отрезок, боевая часть взрывалась.

Вследствие вышеозначенных причин взрыв ракеты в шестидесяти метрах от корабля никто из экипажа не наблюдал. Кроме того, поскольку межпланетная среда ничем не заполнена, то взрыв не породил привычного для землянина звука. Выброшен-ные порохом поражающие элементы разлетелись по округе в идеальной бесшумности. Надо сказать, что зона поражения осколками в космосе теоретически не имеет предела. Ведь всяческие встречные или поперечные объекты перемещаются там с бешеными скоростями. Кроме того, там нет воздуха или другой среды, способной погасить инерцию.

Можно констатировать, что из-за абсолютно случайных флюктуаций полета ракеты «Аполлон-13» расположился по отношению к разлетающейся шрапнели удачно. Взрыв произошел со стороны служебного модуля, и четыре штыревых поражающих элемента воткнулись в него со скоростью тысячи метров в секунду. Вообще-то штырей было около сотни. Куда унеслись остальные – неизвестно, но однозначно ясно, что они так и остались спутниками Солнца, только много-много меньшими, чем Земля или Юпитер. Также трудно сказать, что произошло, если бы взрыв случился с другой стороны корабля и под обстрел попала лунная посадочная кабина, а главное, командный модуль, в котором размещались астронавты. Наверное, им повезло.

Никто из американцев не спал, поэтому все трое услышали, как их космический дом содрогнулся. Это была фиксация попадания осколков. Практически одновременно раздались два слившихся хлопка – взорвались большие кислородные баки. Тут же включилась система сигнализации. Ее пиканье подавило остальные шумы, а мигание ламп переключило внимание со слуха на зрение. Давление кислорода и тяги начало быстро падать.

Сквозь помехи, все еще наводящиеся теперь уже удаляющимся «Салютом», центр связи в Австралии разобрал сообщение: «Хьюстон, у нас произошла авария!»

Глава 12 Инкогнито

Но космос – штука большая. В нем происходит сразу много чего. Тем более события растянуты во времени, да еще и перемешаны благодаря теории незабвенного Эйнштейна. Так что не было ничего удивительного, что в другой его части и, может даже, в несколько другие часы и дни кто-то продолжал вести неторопливые дискуссии. Тем имелось предостаточно.

– Трудно сказать – я, например, до сей поры не догадываюсь – какую идею пропагандирует предложенная лекция: о вреде или же о пользе алкоголизма, – пожимал плечами Юрий Гагарин. Плечи, между прочим, отягощались лямками специальных шароваров, предназначенных для имитации одной из составляющих жизнедеятельности на планете. Они создавали повышенное давление в нижних конечностях, стремясь восполнить украденное невесомостью свойство – прямохождение. Чудо-штаны наличествовали в одном экземпляре, так что космонавты одевали их по очереди, ибо обязались перед оставленными за бортом медиками носить их не менее чем по четыре часа в сутки. Сейчас пришла очередь Гагарина, так что слушающий его Волков мог наслаждаться плаванием по воздуху в одиночестве.

– Знаешь, Владислав Николаевич, я ведь в молодости никогда не пил. Все не до того было – авиакружок, учеба, да и тяги, честно говоря, нисколечко. И вот, знаешь, как говорится, прошел я воду и огонь. То есть напряг учебы и взлет на кончике баллистической ракеты. И вроде бы считал, что там те «медные трубы»? Однако… Понимаешь, когда по одну сторону чудовищно длинного стола – ты, а по другую – королева Англии или того хуже – Никита Сергеевич Хрущев, тут не сильно заикнешься о том, что ты человек непьющий. (Хотя, рассказывают, американские астронавты любят нажираться вволю, чуть ли не перед самым полетом. Один Джон Гленн у них уникум – ни капли в рот. Но к нашим космонавтам, как ты понимаешь, это капиталистическое падение нравов отношения не имеет.) Так вот, когда бокал доверху, да еще не один раз, ибо надобно выпить за себя самого по предложению хозяйки, потом, разумеется, уже с моей стороны, за мать-королеву, после – за мир во всем мире и еще за покорителей космоса, само собой. Потом счет постепенно теряется. Да и некогда считать, надо держать марку, улыбаться в софиты, да еще постараться не ляпнуть что-нибудь не то. Например, с этим чертовым приземлением меня запутали.