Лунный удар - [2]

Флоров опять глянул вниз. Вандерхузе задерживался уже на четверть часа. Хороший программист, можно сказать, классный, но понятия о дисциплине никакой — нет и дня, чтобы не опоздал.

Флоров тоже программист, но опять-таки с точностью до наоборот. Во всяком случае, у него понятие о программировании примерно такое же, как у Вандерхузе о дисциплине. Или же ему попросту хронически не везет.

Тридцать шесть лет мужику. Жены нет, и не было никогда. Даже машины нет. В зажиточном городе, где на две семьи приходится три машины, это означает, как это ни прискорбно звучит, что он опять-таки третий, а третий, как известно, лишний.

Лишь один раз в жизни ему по-настоящему повезло, когда его взяли на работу в Управление порта. Верилось, что все изменится к лучшему и наконец-то удастся переломить злодейку-судьбу.

Первое время у него все вызывало умиление, словно у пьяного, который никак не мог протрезветь: зеркальные кабины скоростного лифта, жидкое французское мыло и ароматические разовые полотенца в отделанных мрамором сортирах.

Казалось, все плохое позади, а многочисленные неудачи не смогут проникнуть сквозь строгую вахту Башни, через которую даже не каждого обладателя «Мерседеса» пустят. Не тут-то было.

Первым достал лифт. Мгновенные ускорения очень быстро стали вызывать головные боли. В конце концов, он в летчики не нанимался, чтобы по этажам носиться. Более удачливые — начальники рангом повыше либо те, у кого лапа помохнатее, осели на нижних этажах, а ему каждое утро приходилось на семнадцатый этаж взмывать аки птица.

Мыло в туалетах-оно и в Африке мыло. А вот по работе его капитально обошли. Пока он только разворачивался, молодой да ранний Вандерхузе успевал аж три круга сделать. При сдельной работе это очень важно. Считай, все выгодные заказы его.

Алик как-то видел расчетный лист Вандерхузе, так там один подоходный больше, чем вся Флоровская зарплата. Лучше б не смотрел, ей Богу, меньше б расстраивался.

А в последние дни произошел еще более вопиющий случай. В компании затеяли замену локальной информационной сети, и, пользуясь отсутствием напарника (у Алика, как назло, был скользящий выходной), Вандерхузе оформил заказ на себя. Вон он, легок на помине, ни дна ему, ни покрышки.

Флоров с черной завистью лицезрел, как на спецстоянку только для работников портоуправления выруливает выдраенный до блеска сверкающий на солнце ландолет.

Алик глянул на показавшийся из авто светлую голову Вандерхузе, отвернулся и с наслаждением сплюнул на дорогое импортное ковровое покрытие. Вот и сиди тут, среди всей этой роскоши, нищета и вшивота. Вон Дегенерат, начальник бюро, из заграниц не вылезает, «мерсы» таскает каждый год. Обошли его, обошли. И залить тоску нельзя — организм не принимает. И тут его обошли.

Вандерхузе захлопнул дверцу и, направив на нее брелок, нажал кнопку. С легким писком дверца заблокировалась. Программист сунул брелок в карман и торопливо направился к Башне. Парню шел двадцать пятый год, светило не по-утреннему жаркое солнце, ветерок разметал легкие соломенные кудри. Все говорило о том, что у такого счастливчика все обязательно получится, да и не может быть по-другому, потому как вся жизнь впереди, столько шансов, используй любой.

Но двое, молчаливо сидящие в запыленном джипе за насмерть тонированными стеклами, думали иначе. Лицо старшего, находящегося за рулем, обтянутым буйволиной кожей, выделялось резкими чертами, словно высеченными несколькими глубокими ударами.

Редкие волосы торчали ежиком. Лицо второго полностью скрывалось под черной вязаной шапочкой с прорезями для глаз. Одет во все темное. Он на все сто соответствовал своему погонялу. Черный.

— Он приехал, — сообщил водитель по сотовому телефону, полностью скрытому в широкой мосластой ладони.

— Детонатор у него? — тотчас откликнулся невидимый собеседник.

Старший направил через стекло на Вандерхузе миниатюрный сканер со светодиодом, похожий на брелок от сигнализации, которым размахивал программист, но светодиод не загорелся.

— Нет.

— Черт, куда ж он ее подевал? Мы не можем ждать. Действуйте!

Старший повернулся к пассажиру:

— Давай, Черный!

Тот качнул головой и, достав газетный сверток, стал его разворачивать. Тем временем Вандерхузе уже миновал машину и стал быстро удаляться в направлении возвышающейся громады Башни.

— Быстрей, Черный, чего копаешься! — нетерпеливо поторопил старший.

Черный достал из свертка пистолет, невероятно длинный из-за навернутого на ствол глушителя и, распахнув дверцу, устремился вслед за жертвой. Вандерхузе уже увидел знакомого в дверях, кому-то даже махнул, когда Черный коршуном настиг его и, быстрым движением приставив ствол к затылку, без паузы спустил курок.

Раздался негромкий хлопок, и пуля, не снижая скорости, вылетела изо лба жертвы.

Вандерхузе умер, ничего не почувствовав, лишь синяя Башня в его померкнувших глазах вдруг резко и окончательно изменила цвет, став бездонно черной.

В дверь постучали.

— Заходи, обалдуй! — Весело крикнул Алик. — Час назад приехал. Где болтаешься?

Дверь открылась как-то осторожно, а ведь не было еще такого, чтобы Сашка ее об стенку не шарахнул. Алик обернулся и увидел двух незнакомых мужчин.