Лунный свет - [62]

– Могу поспорить, что то же самое ты говоришь всем девушкам, которых заманиваешь в ловушку в такие вот потайные комнатки.

– Можешь мне не верить, но ты первая, с кем мне довелось оказаться в подобной западне.

– Надеюсь, это не очередной идиотский трюк, чтобы подцепить подружку?

– Теперь, после твоих слов, я вспомнил – думаю, мне действительно приходилось читать об этом в одном из этих руководств для тех, кто желает снять девочку. Как по-твоему, работает?

– Из всех афродизиаков паника – самый лучший.

– Ты в самом деле так паникуешь?

– Зависит от того, сколько у нас здесь воздуха.

– Да полно. Сколько пожелаешь.

– Тогда все в порядке, – прозвучал мой ответ, – я не паникую.

– Отлично, – молвил он, прижимая меня к себе ближе.

Отчего я почувствовала себя… по правде говоря, очень даже здорово.

– Мне в голову пришла великолепная мысль. Хочешь поделюсь?

– Разве у меня есть выбор?

– Я хочу опять тебя поцеловать.

– Прямо здесь?

– И прямо сейчас. Поцелуй под названием «Вторая попытка». Сделаем вид, что у нас это впервые. Ну как?

Вероятно, мне следовало от него отстраниться. Еще минуту назад я так расстраивалась, что он так и не посвятил меня в свою тайну, и вот теперь бесстыдно прижималась к нему всем телом, то есть делала именно то, из-за чего в прошлый раз у нас возникли проблемы.

– Берди, – прошептал он мне на ухо, и по моей коже побежали мурашки, – мне нужен ответ.

– Э-э-э…

Он коснулся меня губами, но потом нерешительно замер, обдавая своим теплым дыханием. У меня задрожали руки. Теперь я уже боялась, что он сам от меня отстранится.

И поэтому поцеловала его.

Лишь слегка прижалась к нему ртом, словно для пробы. Но его губы никак на это не отреагировали. На миг мне показалось, что я его не поняла, что все только что им сказанное было единственно плодом моего воображения. Происходящее конечно же воспринималось сном. А потом… потом…

Потом он тоже меня поцеловал.

Прижался губами. Теплыми. Открытыми. Страстными. Он целовал меня, как и хотел, словно пытаясь сказать сразу тысячу самых разных вещей. Могло показаться, что с момента нашей первой встречи Дэниэл только и делал, что лежал без сна, мечтая вновь слиться со мной в поцелуе, даже когда узнал, какая я на самом деле.

Мы будто были созданы друг для друга.

Откуда-то снаружи в наше темное убежище пробился голос. Это мистер Уодсворт крикнул, что время вышло. Тяжело дыша, мы отстранились друг от друга, хотя объятий так и не разомкнули.

– Черт… – прошептал Дэниэл, выпуская меня из рук.

Колени подо мной слегка подгибались.

– Ох…

– Эй, – сказал он, сильнее сжимая мою талию, – ты в порядке?

Я прильнула к нему, и с моих губ сорвался хриплый смешок.

Он широко улыбнулся. Я толком даже не понимала, что в нашем положении было такого смешного, но улыбалась и раскачивалась в темноте, вцепившись в его рубашку.

С той стороны полки вдруг донеслись голоса.

– Блин! – прошептала я, отодвигаясь от Дэниэла.

– Эй! – послышался чей-то крик.

Дэниэл нажал кнопку, полка открылась, и в мои сощуренные глаза ворвался свет. Я моргнула, стараясь побыстрее к нему привыкнуть, и сосредоточилась на стоявшей перед нами паре. Идиоты из его школы. Дэниэл посмотрел на них. Они посмотрели на нас. Затем он поднес пальцы к воротнику, на котором больше ничего не было.

Я опустила глаза и посмотрела на свою руку; мои пальцы сжимали пурпурную бабочку.

Вот тебе и правило «Никаких рук!». Хорошо хоть трусы остались на месте.

– Улики в потайной комнате, – сказал Дэниэл парочке, когда мы ее обогнули.

Они промямлили что-то неразборчивое, но в их голосах явно сквозило осуждение.

«Валяйте, пяльтесь сколько угодно», – с вызовом подумала я. Может, теперь к скандальным сплетням о Дэниэле они добавят и меня.

Хотя мне на это, пожалуй, было начхать.

17

«Если усиленно занимаешься каким-то делом, в итоге оно становится твоей неотъемлемой частью».

Инспектор Чен Сао, «Смерть Красной Героини» (1990)

Победителями в «Клуэдо» мы так и не вышли. Не знаю, как Дэниэл, но я списывала наше поражение на то, что случилось в потайной комнате. Потому что потом все время, отведенное на поиск улик, прокручивала тот поцелуй в голове – беспрестанно, отрывисто и бессвязно. А поскольку в других комнатах возможности побыть у нас наедине не было, мы не могли его ни повторить, ни даже просто признать, что на него решились. Проблема заключалась в том, что, хотя у нас для подобного признания были все возможности, мы их так и не использовали. Ни во время игры, ни когда полковник Мастард со своей хмельной женой догадался, кто убил мистера Бодди, ни когда Дэниэл отвез меня на паром.

Хотя это не совсем правдиво. Когда мы подъехали к терминалу и вышли из его машины, он, не обращая внимания на огибавших нас прохожих, чмокнул меня в щечку, пожалуй, дольше, чем надо бы. А может, это просто фантазии моего измученного воображения. Он вполне мог запечатлеть самый обычный поцелуй, на какой имеет полное право близкий друг. В конце концов, для свидания, которое на самом деле было совсем не свидание, это было просто чудесно.

К тому же Дэниэл, похоже, смущался не меньше, чем я. И именно поэтому не захотел признавать, что мы решили поцеловаться. Или поцеловать меня, как в той потайной комнате.