Лунный свет - [37]
– Давай выкладывай, – поощрила ее я.
Она притворно зарыдала:
– Ты будешь меня осуждать.
– Не-а, не буду.
– Даже если я скажу, что встречаюсь с Леоном Снодграссом?
Я молниеносно повернулась к ней на своем табурете:
– Что? Что ты сказала? Ой-ой-ой… Нет, только не это!
– Я предупреждала тебя ни о чем меня не спрашивать!
– Как это ты умудрилась? Я думала, он переехал в Техас.
– Верно, переехал, но на лето вернулся сюда.
– Он же тебе изменил, – напомнила я.
– Вообще-то мы на тот момент уже расстались. Я тоже тогда стала встречаться с другим человеком.
– Только чтобы отомстить! И что ты только в нем нашла?! Биржевой маклер, который играет в гольф, носит рубашки с монограммами и страдает аллергией на Ца-Ца Габора! – воскликнула я, чувствуя, что кот стал тереться о мою лодыжку.
Леон Снодграсс отравил мне всю жизнь. Еще год назад каждый раз, когда я приходила в кинотеатр потусить с Моной, он неизменно оказывался здесь, скучный, как всегда. Тете же требовался дикого нрава бунтарь – под стать ей самой. А не серый счетовод, который самым «ироничным» образом использовал старомодный сленг и отпускал идиотские шуточки.
Тетя Мона села рядом со мной на табурет, расписанный так, словно его покрыли драконьей чешуей:
– Я знаю. Но когда я вчера вечером повстречала его в гавани, он был очень мил. У него теперь новая яхта.
– Чертов показушник.
– Он назвал ее «Дух Моны».
– Ты серьезно?
Я надула щеки и сделала вид, что меня вот-вот стошнит.
– Да знаю я, знаю! – ответила она, отхватив приличный кусок шоколадного круассана. – Но как дать от ворот поворот мужику, который назвал твоим именем лодку? Это же романтика.
– Гадость это, а не романтика.
– Он утверждает, что изменился. Может, оно так и есть. Может, изменилась я. Не знаю. К тому же это не свидание. Он попросил меня подъехать домой к его бабушке на Хидден-Коув и взглянуть на ее коллекцию живописи. Им хочется прикинуть, сколько она может стоить.
– Ты им не арт-дилер.
Она пожала плечами:
– Но у меня наметанный глаз, и я знаю рынок. Сама не знаю, что тебе сказать… Не исключено, что это станет пустой тратой времени, но поскольку бабуля Снодграсс, по всей видимости, будет за нами присматривать, я хотя бы не смогу сделать ничего, о чем потом буду сожалеть. Кстати о сожалениях, как там поживает наш красавчик Дэниэл?
– Никакой он не наш. И даже не мой. Он сам по себе, – отрезала я и твердо посмотрела ей в глаза: – Это ты проболталась дедушке Хьюго, что я встречаюсь с ним на Пайк-Плейс?
– Оно само так получилось. Клянусь, чтоб мне провалиться, если когда-нибудь еще выдам твою тайну.
Что-то не похоже, что «оно само». После смерти бабушки тетя Мона и Хьюго практически стали друзья неразлейвода, что вообще-то странно, если учесть, что отношения между нею и бабушкой с дедушкой всегда отличались напряженностью. Пока она доедала свой круассан, я рассказала ей о разговоре с дедушкой и Кэссом в теплице, посвятила в интригующую историю с участием Рэймонда Дарке… а заодно рассказала об открытии, которое мы с Дэниэлом сделали в музыкальном магазинчике.
– Очаровательно. По сути, я поняла только одно – ты играешь с Дэниэлом в Нэнси Дрю. Вполне могу себе это представить… «Ах, Дэниэл, помоги мне проникнуть в тайну потайной лестницы!»
Я слизала с пальца шоколад:
– Не надо, а то это звучит как-то отвратительно. Мы просто решили выяснить, что за человек постоянно является в отель. А после работы, не исключено, отправимся в Керри-Парк.
– О-о-о-о!!! Жуть как романтично!
– Мы будем вести наблюдение.
– Супер-пупер как романтично, особенно когда тебя зовут Берди Линдберг.
– В пять утра.
Она поморщилась:
– Вот теперь ты сразила меня наповал. Я никогда не догоняла твоих проблем со сном. Да, знаю, после маминой смерти ты ненавидишь врачей, но тебе все равно надо куда-то сходить, чтобы закрыть все эти вопросы с бессонницей.
– А тут и решать нечего. Порой я не могу уснуть, в иные разы никак не удается бодрствовать.
– Хьюго тоже так говорил, но посмотри, что в итоге случилось с ним и теми ребятами.
Уснув в тот раз за штурвалом катера, дедушка стал не единственной жертвой. Пострадали еще два человека. Именно поэтому я никогда не сажусь за руль. Мысль о том, чтобы уснуть и изувечить других, внушает мне ужас.
– Ухудшений в последнее время не наблюдалось? – спросила она. – На работе ничего странного не происходило?
Я знала, что она имела в виду: дедушка называл это «бесхребетностью», но вообще данная патология известна как «катаплексия». Именно она и случается с нарколептиками. По сути, ты напрочь теряешь контроль над всеми мышцами и порой даже падаешь. Окружающие считают, что человек упал в обморок, хотя на самом деле он остается в сознании. А в качестве спускового крючка может послужить что угодно. Взрыв хохота. Возбуждение. Гнев. На самом деле любое сильное волнение и вообще накал эмоций. Вещь совершенно непредсказуемая, случавшаяся со мной уже трижды. Причем два раза после минувшего Рождества…
– Я в порядке, не переживай. На работе носом не клюю.
Конечно, технически я заснула в прачечной, но это было после моей смены.
– И я не бесхребетничала уже несколько месяцев с тех пор…
Ревущие двадцатые в туманном Сан-Франциско. Сухой закон, запреты ослаблены, а в городе появляется черная магия…Археолог Лоу Магнуссон заполучил желанную добычу: амулет джед, бесценный египетский артефакт, который можно продать за баснословную сумму одному из богачей Сан-Франциско. Однако когда красавчик швед встречается с чопорной дочерью своего заказчика, легкие деньги превращаются в чрезвычайно сложную проблему…Куратор Хэдли Бэкол, которую в силу проклятья сопровождают смертельно опасные духи, обязана сохранять спокойствие, чтобы сдерживать их и не позволять атаковать и крушить все вокруг.
Когда-то Зори и Леннон были лучшими друзьями. Когда-то… Но не сейчас. Теперь они не выносят друг друга, старательно избегают встреч, и поначалу в этом нет ничего сложного. Но один неудачный поход, и «заклятые друзья» остаются вдвоем. Одни под необъятным звездным небом, окруженные пустынным пейзажем, они должны разобраться в себе и понять, что же происходит между ними.
На дворе бурные двадцатые, и Сан-Франциско – известный центр бутлегерства, неприкрытого желания и черной магии. Туманная прибрежная зона очень привлекательна, особенно если вы специализируетесь на духах… Аида Палмер выступает в шоу в роли медиума на сцене известного «тихого» (там, где во время «сухого закона» тайно продавали спиртное) бара Гри-гри в Чайнатауне. Однако она на самом деле способна призвать и изгнать души умерших. Уинтер Магнуссон – влиятельный бутлегер, предпочитающий оружие призракам. К несчастью, он не так давно стал жертвой злого проклятья, которое сделало его магнитом для неприкаянных духов.
Бейли месяцами переписывалась онлайн с Алексом. Боясь разрушить созданный в голове образ, она не сообщает ему, что переезжает в его город. Не говорит, что устроилась на работу в музей и что ее ежедневно достает красавчик Портер, который работает в этом музее охранником. Пытаясь выбрать между онлайн-мечтой и сложным, но реальным Портером, она не задумывается над тем, что это может быть один и тот же человек…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.