Лунный свет - [30]
Хотя сейчас точно те же эмоции испытывала и я. Поэтому лишь спросила:
– А где ты живешь?
Он сцепил руки, положил их на край стола и подался вперед:
– На западе Сиэтла, в паре кварталов от Олки Бич. А вырос на противоположном конце города, чуть восточнее Интернешнл Дистрикт. В прошлом году окончил Гарфилд.
– Классная школа.
Ее футбольная команда не сходила со страниц местных газет. В нее ходили Джими Хендрикс и Куинси Джонс. Если бы не мамина смерть, если бы мы и дальше жили в нашем доме, я тоже могла бы в ней учиться.
– Тебе там нравилось?
Он пожал плечами:
– Было здорово. Я любил наши старые края. У меня там много кузенов и кузин. Но по окончании школы мы переехали, когда мама решила поселиться в Несте, то есть в Гнезде.
– А что это? Я никогда ни о чем таком не слышала.
– Территория совместного проживания, – со стоном ответил он, – что-то вроде участка частной земли на два десятка семей. Каждая из них живет в отдельном особняке или квартире, но посередине стоит общий дом, в котором все жители собираются и принимают решение. Концепция родилась в Дании в 1970-х годах. Там нашли приют много старых хиппи, которые в то же время стараются «не походить друг на друга». – При этих словах Дэниэл изобразил пальцами кавычки. – Именно поэтому моя семья и решила там поселиться. Мы же типично цветные. Ура!
Он вскинул кулак, впрочем, без особого энтузиазма.
– А это вообще… интересно? Я имею в виду концепцию.
Дэниэл пожал плечами:
– Когда хочешь получать в общем доме бесплатную еду, то да. Совсем другое дело, когда пожелаешь включить погромче музыку и расслабиться – к тебе тут же заявится капризный старикан из старейшин общины и скажет: «Сделай-ка потише, пацан». – Последнюю фразу он произнес голосом мультяшного персонажа преклонного возраста. – А потом, на ежемесячном собрании жильцов, тебя еще и пристыдят. Ну да ладно. Я в полном порядке. Откладываю деньги. И всего-то должен слушаться маму, когда она пытается запихнуть меня в эту якобы школу.
– В якобы школу?
– Знаешь, колледж точно не для меня. Это скучная история. – Он пренебрежительно пожал плечами и вздохнул. – Так или иначе, я хочу только одного – чтобы Олки Бич не был так далеко от работы.
– Я могу разглядеть его из дома.
– Правда?
– В ясные дни, – уточнила я. – И то только маяк на Олки Пойнт.
– Не свистишь?
– Какого хрена мне врать?
Дэниэл засмеялся:
– Обожаю, как чопорно ты выражаешься, когда ругаешься. Восхитительно. Значит, если я встану у маяка и помашу рукой, ты меня увидишь?
– Ну, поскольку туда порядка пяти миль по воде, то вряд ли. Но в погожие дни мне видна гора Рейнир.
– Круто. Я на острове Бейнбридж был лишь однажды. Когда моя семья пожелала посетить там японскую мемориальную стену.
Я уже собралась было рассказать ему, что была на церемонии ее открытия, но меня перебила подошедшая официантка. Она принесла кофейник, чашку горячего чая, тарелку картофельных оладий и скандально безбрежный кусок пирога. Пока Шонда все расставляла и наливала Дэниэлу кофе, я даже не поднимала головы. А когда она ушла, вытащила из чашки заморенный пакетик чайных листьев и все свое внимание сосредоточила на процедуре поливания картофельных оладий кетчупом, глядя, как он медленно, будто змея, выползает из горлышка бутылки.
– Здесь нужно шлепнуть ладонью по донышку, – сказал Дэниэл.
Я глянула на него поверх бутылки:
– Спасибо, конечно, но я и сама разберусь.
Он фыркнул, улыбнулся и через мгновение подчеркнуто медлительно сказал:
– Ну и? Ты говорила с мистером Кеннетом из охраны?
Сердце в моей груди галопом понеслось вперед.
– Да, говорила.
– Видела запись с камеры видеонаблюдения в лифте?
– Видела.
– И какие у тебя на сей счет имеются мысли?
Я наклонила бутылку с кетчупом и встряхнула.
– Я отвечу тебе только после того, как ты ответишь, откуда узнал, что это Рэймонд Дарке.
– Данный вопрос не дает тебе покоя, да? Ну что же, это я могу.
– Нет, не можешь.
– Еще как могу. Хороший фокусник должен уметь распознавать невербальные посылы, чтобы знать, как будут реагировать его потенциальные жертвы, и я не побоюсь сказать, что здорово в этом деле поднаторел. Ты, Берди Линдберг, можешь быть сколь угодно собранной и холодной, но это никоим образом не помешает мне читать тебя как открытую книгу. Каждый раз, когда разговор заходит о какой-нибудь тайне, у тебя тут же ушки на макушке и ты в этот момент очень забавно щуришь глаза.
– Это мое лицо называется «Нэнси Дрю», – сказала я, смутно чувствуя какую-то робость. – Так, по крайней мере, говорит тетя Мона.
Он ухмыльнулся и показал на меня через стол пальцем:
– Ага! Значит, я был прав.
– Может быть.
– Нет, ты все же признайся, что я был прав – мне нужно услышать это из твоих собственных уст, – чуть ли не игривым голосом произнес он.
А может, я просто вспомнила, как между нами все было в тот день, когда мы только познакомились.
