Лунный свет - [10]

– Во-о-о-от, в итоге я заплатил сам, – сказал он, нервно барабаня пальцами по краешку стойки, – а тебя к этому времени уже и след простыл.

К моим щекам обратно прилила кровь.

– Э… я… сколько? Я тебе все верну. Извини.

– Брось, – сказал он и быстро мотнул головой, – я больше расстроился оттого, что ты сбежала. – Он окинул взглядом вестибюль и перегнулся ко мне через стойку: – Ты увидела мое объявление?

– Объявление?

– Ну да, мой пост. – Он немного поморгал и почесал висок. – Нет, конечно же не видела. Я подумал, оно попалось тебе на глаза, и ты… – Он говорил не столько со мной, сколько с собой. – Во время нашей первой встречи ты сказала, что вернулась с собеседования…

– Да, но по поводу совсем другой работы. В библиотеке. Но меня туда не взяли, – прозвучал мой ответ. – Я даже не знала, что ты здесь работаешь, иначе бы сюда не пришла.

Он нахмурил брови:

– Не пришла бы?

– Ты не так понял… Я лишь хотела сказать, что не преследовала тебя или что-то в этом роде. На тот случай, если ты вдруг так подумал. Это просто невероятное совпадение.

– О-хо-хо. А мир и вправду тесен, да?

Он хоть отдавал себе отчет, что я только что это уже говорила? Я не могла ничего ему сказать и от этого чувствовала себя не в своей тарелке… будто это не он, а я сама пропустила половину нашего разговора. И почему тогда, в ресторанчике, его проблемы со слухом остались мной незамеченными? Обычно подобные детали мимо меня не проходят.

– Давай просто все забудем и будем жить дальше, – предложила я.

– Мне очень жаль, что тогда все так вышло, – произнес он.

Погодите-ка: он тоже жалеет? Но почему? То есть… почему жалею я, мне понятно, но вот почему он?

– Не знаю, может, это было ошибкой, но я подумал, что между нами есть связь. Химия наших тел… То есть… о боже… Может, все случилось еще в ресторанчике, может, когда мы забрались в машину. Там было так… – Он помолчал и добавил: – Мне, по крайней мере, именно так и показалось.

Меня накрыла новая волна паники. Он говорил искренне, но сыщик в моей душе терзался недоверием – наверное, оттого, что мне не давала покоя какая-то мысль, завертевшаяся в голове после того, как нас повторно представили друг другу у входа в отель.

– В самом деле? Ты поэтому растрепал о нас Джозефу?

– Ничего я не растрепал! – бросился протестовать он и робко поднял на меня глаза. – По крайней мере, не все.

– Но все же достаточно, – парировала я.

– О боже, только не думай, что это был прямой репортаж с места событий. Мы с Джозефом друзья. Я знаю его еще со школы. Ему глубоко наплевать на то, что мы с тобой делали, а что нет.

– А парнишке Чаку ты тоже проболтался? – спросила я.

– Чаку я бы не сказал даже, что отель горит. Он полный идиот. Только Джозефу и больше никому, слово скаута. – Он нагнулся ниже к стойке и понизил голос: – То, что тогда между нами случилось… со мной бывает не каждый день. Это Джозеф предложил дать объявление.

Какое объявление?

– Как бы то ни было, увидев тебя, он очень удивился. Как и я сам.

Мы все, по ходу, очень удивились.

– А теперь он даже не знает, что и думать, – гнул свое Дэниэл.

В чем, в чем, а в этом он не одинок.

– Послушай, мне надо работать, – сказала я, озадаченная и смущенная, – эта работа для меня очень важна, и я не могу позволить себе ее потерять.

Мне позарез надо было доказать, что я сохранила независимость, несмотря на изоляцию, ограничения и строгие правила бабушки. Надо было самой зарабатывать деньги, чтобы затем тратить их на что заблагорассудится. Надо было общаться с теми, кто не имел никакого отношения к Бейнбриджу и не знал меня как Берди, девчонку с причудами, которую даже в школу не пускали, а давали образование дома. Или как Берди, мать которой бросила учебу, а потом умерла. Или как Берди, которая теперь живет одна с дедушкой, в то время как все ее сверстники получают аттестаты и готовятся поступать в колледж. А я все пытаюсь придумать, как же остаться независимой.

Наверное, именно поэтому Дэниэл меня в первую очередь и привлек. Он меня совсем не знал. Потому что если бы знал, то сейчас наверняка задавался бы вопросом, что такого в тот день во мне углядел.

– Пожалуйста, давай отправим это все в прошлое, – предложила я Дэниэлу, – и сделаем вид, что ничего такого не произошло.

– Ты что, серьезно? – В его горле забулькал отчаянный хрип. – Но я не могу вот так взять и все… то есть… но почему? – Он быстро глянул через плечо. – Почему бы нам об этом просто не поговорить? Не здесь. Где-нибудь на нейтральной территории. Можно было бы где-то встретиться. Пожалуй, не в том ресторанчике, это было бы как-то странно. Может, после работы? А если хочешь, то перед сменой. Скажи когда, куда, и я буду как штык.

– Не хочу я ни о чем говорить. И сказать мне больше нечего.

Неужели он не видит, что я тоже сама не своя? Вообще-то, мне было бы неплохо повесить на шею табличку с такой надписью: НЕ КОРМИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЭТО ПУГЛИВОЕ ЖИВОТНОЕ, ОНО НЕ ПРИВЫКЛО К ОБЩЕНИЮ С ЛЮДЬМИ И, ХОТЯ НА МОМЕНТ ВАШЕГО ПОСЛЕДНЕГО ПОСЕЩЕНИЯ И МОГЛО ПОКАЗАТЬСЯ ВАМ ДРУЖЕЛЮБНЫМ, К СВОЕЙ ВЗРОСЛОЙ СРЕДЕ ДО КОНЦА ВСЕ ЖЕ ЕЩЕ НЕ ПРИВЫКЛО.

В следующее мгновение Дэниэл сказал: