Лунный прилив - [16]

В камине потрескивал огонь.

— А тут мило. — Она попыталась придать голосу оживленности. — Здесь сначала была музыкальная комната?

Впечатление беспорядка складывалось из-за стопок книг, папок, бумаг и журналов, наваленных на каждой поверхности, теснившихся на книжных стеллажах высотой от пола до потолка и сгрудившихся даже на полу. А вопрос Грир был вызван тем, что она заметила над книжными полками изысканный карниз, украшенный рельефами херувимов, а также арф, виолончелей и других, менее узнаваемых инструментов, между которыми жгутом стелилась ткань.

Эндрю проследил за взглядом Грир.

— Может быть, до того, как здесь поселились мои предки. — Он усадил ее в огромное кресло из коричневой кожи и отвернулся поправить бревна в камине, чтобы посильней разжечь огонь. — Нам этот дом принадлежит только два века, но его основатели действительно могли планировать эту комнату под музыкальный салон. Мне даже кажется, отец когда-то рассказывал нечто подобное. Я удивлен, что ты заметила карниз и связала его с предназначением комнаты.

Грир постаралась сдержать раздражение. Он и правда считал ее пустоголовой.

— Бизнес моего мужа был связан с европейским антиквариатом. Я очень мало знаю об этом, но тем не менее мне доводилось пролистывать некоторые из его книг. Помнится, я читала о том, что украшения на потолке обычно соответствовали определенному назначению помещения. В книге было приведено несколько примеров, и один из них напоминал вот этот.

— Интересно, — произнес он, сопровождая комментарий улыбкой. Грир утратила интерес к потолку. — А теперь скажи мне, что ты предпочтешь, кофе или что-нибудь покрепче?

— Наверное, бокал сухого вермута. Если у тебя найдется, — ответила она, в это время сосредоточившись на кое-чем более важном. Не может быть, чтобы Эндрю жил здесь один, размышляла девушка.

Он отошел к стойке рядом с оконной нишей и принялся выбирать нужное вино среди бутылок, стоявших па серебряном подносе. Остановившись на одном из них, он откупорил бутылку и налил вермут в высокий бокал.

— Возможно, оно покажется тебе недостаточно холодным, — сказал он, протягивая ей бокал. — Но по крайней мере, успокоит. Положить льда?

Покачав головой, Грир сделала глоток. Он носил кольцо на левой руке, правда на мизинце. Это ничего не говорило о его семейном положении. Она украдкой взглянула на собственное обручальное кольцо из платины, которое со дня свадьбы не снимала ни разу.

— Расскажи мне, что успело произойти с тобой за все это время, — попросил Эндрю, выбрав напиток себе по вкусу. — Что заставило тебя вернуться сюда? Странное время года для отдыха. Особенно в таком месте, как это. В Англии может быть очень суровая зима.

Внутри Грир тотчас же все восстало.

— Приехала по работе, — отрывисто проговорила она, сама того не желая.

Но Эндрю не смутил ее тон.

— Какой работе?

— Закупки. — Господи, хоть бы он оставил в покое эту тему. Почему бы не вернуться к погоде. Англичане ведь должны любить рассуждения о собственном климате.

Эндрю уселся в кресло с подголовником напротив нее. Он был одет в черный свитер и потертые джинсы, обтягивавшие его узкие бедра и сильные ноги. Он рассеянно поиграл стаканом, перекидывая его из одной руки в другую, и засучил рукава, обнажив мускулистые руки, покрытые такими же темными волосами, как и на ногах. По телу Грир снова стало стремительно разливаться непрошеное тягучее тепло.

Несколько секунд Эндрю молчал. Пламя камина отсвечивало на прядях его слегка посеребренных сединой волос на виске, которые были еще совсем черными, когда они виделись в последний раз. Неравномерный свет выхватывал из темноты резкие линии его лица под высокими скулами, ложбинку над верхней губой, чуть заметную ямочку на подбородке. Эти два года только прибавили ему привлекательности. Грир остановила взгляд на сильных руках, вращавших пузатый бокал со сверкающей жидкостью янтарного цвета. От основания большого пальца его левой руки к браслету часов тянулся тонкий белый шрам.

Грир скрестила и снова распрямила ноги. Должно быть, Эндрю в таком же отчаянии ищет способ завести разговор о прошлом, как и она. Они оба знали, что Грир бы не появилась в его доме по другой причине.

Он потянулся к камину, чтобы подбросить еще одно полено, и свитер натянулся на его широких плечах.

— Насколько сложен импорт? — неожиданно спросил Эндрю.

Она глотнула слишком много вермута и закашлялась.

— В той сфере, где мы работаем, не особенно сложен. На самом деле импорт, или просто закупки, играет не такую большую роль. Я бы сказала, что охочусь скорее за идеями, чем за товарами.

Грир посмотрела ему прямо в глаза. Она никогда не умела кривить душой. Если Эндрю Монтхэвен потеряет интерес к ее бизнесу, когда узнает, чем она занимается, — его дело.

— Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса в Стране чудес, — произнес он, и его волшебная улыбка снова покорила ее.

— Да не особенно. Я всего лишь владею небольшим магазинчиком. Мы имеем дело со всякими необычными штуками. И они все с британским колоритом, хотя и не каждый товар сделан здесь. Несмотря на то что американцы упорно отрицают это, они до невозможности увлечены Британией. — Грир помедлила, постукивая ногтем по ободку бокала. — Многие из нас имеют здесь корни. А людей почти всегда тянет на родину. Ты замечал это?