Лунное очарование - [42]

Вторым атташе был Гарольд Тервуд – Эсме видела его пару раз в посольстве, но знакома была еще меньше, чем с Хармоном. Гарольд оказался вполне симпатичным молодым человеком – открытое лицо, добрая улыбка….

Вместо душной гостиной компания предпочла собраться на палубе. Легкий бриз приятно обдувал лицо Эсме, а еда оказалась, даже лучше, чем она предполагала. С.самого, утра девушка ничего не ела, и лишь боязнь нарушить нормы этикета удерживала ее от того, чтобы не налечь изо всех сил на соблазнительные пирожные и печенье.

– Чен, – обратился лорд Уинтроп к секретарю, с наслаждением смакуя овсяное печенье, – где это тебе удалось раздобыть кока, умеющего так прекрасно заваривать чай? Сиамцы, как правило, в этом не мастера…

– Наш кок не сиамед, – откликнулся тот. – Он англичанин. Если верить его словам, он служил раньше на английском корабле, но потом его почему-то уволили, оставив без гроша в кармане, так что теперь ему даже не на что вернуться домой в Англию. Он был готов на любую работу, поэтому очень обрадовался, когда мы согласились его нанять.

– Надеюсь, он присоединится к нам за чаем? – поинтересовался Уинтроп.

– Вряд ли, ваше сиятельство. Насколько я понял, он любит одиночество.

– Что ж, вольному воля. Но не забудьте передать ему, что я остался очень доволен его кулинарным искусством. Не ожидал, ей-богу, что на этом пароходе мне придется наслаждаться такими деликатесами. Кстати, где наш преподобный отец Тэйлор? Тоже решил предпочесть одиночество?

– Сэр, вы же знаете, у американцев не в обычае гонять чаи, – вежливо ответил Чен.

– В обычае не в обычае, а поддержать компанию он мог бы.

– Черт побери, а что вообще делает священник в нашей компании? – Задавая этот риторический вопрос, Годфри поморщился.

– Просто преподобный не хотел плыть один, и я решил – почему бы, в конце концов, не взять его? Он только что приехал из Америки, и ему не терпится снова вернуться к своей службе в Чингмэе. Если тебя волнует, заплатил ли этот человек за то, что плывет с нами, то не беспокойся – он заплатил.

– Надеюсь, этот старый поп не слишком зануден? – скривился Годфри.

Если кто здесь и зануден, подумала Эсме, так это сам Годфри, вечно чем-то недовольный, полный саркастической злобы на весь мир и к тому же настолько капризный и неприспособленный к бытовым неудобствам, что Эсме недоумевала, как вообще такому человеку могли доверить суровую работу дипломата. Ее бесило в нем буквально все – от пошловатой ухмылки до тщательно прилизанной огненно-рыжей шевелюры и завитых, нафабренных усов. Если внешность лорда Уинтропа внушала мысль о проницательном уме и недюжинной силе воли, то Годфри являл собой почти карикатурный образ изнеженного, пустоголового пижона.

Ужин уже подходил к концу, когда Годфри вдруг «выдал» нечто заставившее Эсме возненавидеть его еще сильнее.

– Послушай-ка, Гарольд, – начал он, – какую новость мне довелось узнать! Вчера я был у Майклза – знаешь его?

– Уильям Майклз, купец с большой лысиной?

– Он самый. Так вот, ты не поверишь – этот Майклз женится! Но и это еще не самое смешное – бьюсь об заклад, ты ни за что не угадаешь, на ком!

– На какой-нибудь вдове, полагаю?

– Черта с два! На Эсме Монтроуз – дочери учителя. Как тебе это нравится?

От взгляда Эсме не укрылось, что лорд Уинтроп, до сих пор не следивший за болтовней Годфри, после этих слов явно начал прислушиваться.

– Ты ничего не напутал? – нахмурился Гарольд. – Разумеется, я видел, как она танцевала с ним тогда на балу, но это еще ничего не значит… Он намного старше ее, и вообще… Ты, должно быть, что-то не так расслышал, старик!

– Уверяю тебя, истинная правда. Майклз клянется, что она приняла его предложение; он даже показал обручальные кольца, которые приготовил к свадьбе. – На лице Годфри опять заиграла пошловатая улыбка.

– Э нет, что-то здесь явно не так. – Достав табакерку, Гарольд отправил в нос щепотку табака. – Майклз богат, но мисс Монтроуз, насколько я могу судить, не та девушка, чтобы продать свою молодость слюнявому старику. Я, правда, почти не знаком с ней, но, как слыхал, она уже успела отвергнуть двух или трех женихов, хотя они были не менее богаты, чем этот Майклз…

– То было раньше. Теперь она уже не может позволить себе такую разборчивость.

Руки Эсме задрожали, и она едва не выронила чашку. Стало быть, гнусная сплетня дошла и до Годфри. Блайт как-то говорила ей, что этого Годфри хлебом не корми – дай только посплетничать…

– Почему не может? – поинтересовался Гарольд, отставляя в сторону табакерку.

– Так ты до сих пор ничего не знаешь? – Годфри, казалось, был искренне удивлен. – Весь город в последнее время только и судачит, что об этом! Я лично услышал это на балу от Джорджа Кортни…

– Что поделать, старик, – поморщился Гарольд, – видать, я и впрямь не, такой любитель слухов, как некоторые. Но ты, я чувствую, не успокоишься, пока все мне не расскажешь, так что валяй, выкладывай. Что за новая сплетня у тебя на этот раз?

В голосе Гарольда явно звучало презрение, но Годфри, казалось, этого не заметил, как не заметил и косого взгляда, брошенного на него лордом Уинтропом.

Сделав многозначительную паузу, словно собирался поведать миру нечто и впрямь сенсационное, Годфри изрек: