Лунная соната - [48]

Троица захохотала еще того пуще.

— Не Дон Кимура, так лунный эскулап МакГрэгор призовет к порядку и пригрозит клистирной трубкой! — давясь от смеха, простонал Айво.

— Не к добру ваш смех… и не смех это, а скорее истерика, — покачал головой МакГрэгор. — Реактивное, так сказать, состояние психики…

Сноу достал платок, вытер лицо, с трудом подавил смех и спрятал улыбку.

— Ладно, доктор, только не надо делать скоропалительных выводов и глобальных медицинских обобщений. В нашей профессии иногда приходится снимать стресс. Это еще не самый кардинальный способ.

МакГрэгор пожевал губами, неодобрительно покачал головой, но голова его исчезла, и дверь закрылась.

Троица еще немного побеседовала, и через полчаса Ричард с Айво, попрощавшись и выразив надежду, что завтра Хэлвуд снова будет в строю, вышли из медблока.

Оказавшись в коридоре, Сноу посмотрел на часы: без десяти полдень.

— А что у нас происходит с симпозиумом? — повернулся он к Блумбергу.

— Сегодня последний рабочий день, завтра закрытие, — ответил швед, сверившись с программой на МИППСе.

— Чёрт, значит завтра делегаты начнут разлетаться кто куда. А мы топчемся на месте… Так, Айво, нам надо…

Ричард включил МИППС и связался с Риком:

— Господин Дорнбоз, мне… нам необходимо срочно, повторяю — срочно — переговорить с водителем гравилета, который работал с утра двадцатого июня и возил на «Разрез Готлиба» смену.

Прежде чем отключиться, старший диспетчер проворчал что-то насчет того, что ему не дают заниматься его прямыми обязанностями и втянули в криминальную историю. Ричард посмотрел на Блумберга.

— И что мы будем иметь с того разговора? — засомневался Айво.

Не успел Сноу ответить, как экран МИППСа засветился, и на нем показалось лицо селенита.

— Эмиль Лафарж, пилот-механик базы «Скотт», к вашим услугам, господин Сноу.

Черноволосый молодой симпатичный парень спокойно смотрел с экрана прибора связи.

— Спасибо, что так быстро связались с нами, — ответил агент. — У меня к вам, собственно, всего несколько простых вопросов. Скажите, Лафарж, когда двадцатого июня вы утром возвращались на базу с «Разлома Готлиба», кто был с вами в гравилете?

— Двадцатого? — почесал затылок селенит. — Двадцатого… А, вспомнил! Туда я отвез Сергея Ветрова, а обратно Гуннара Грюнвальда с этим… как его… делегатом конференции. Вот имя не запомнил.

— Нортроп, Уэйн Нортроп, — подсказал Сноу.

— Точно, Нортроп! — воскликнул Лафарж.

— Вы его до самой базы довезли?

— Нет, вы знаете, нет. Он попросил высадить его метрах в пятистах от третьего шлюза. Я еще забеспокоился, не заблудился бы! А он мне ответил, что и на Луне неоднократно был, и на Марсе…

— Нет, всё правильно, он довольно опытный человек, не волнуйтесь, — нетерпеливо перебил его Сноу. — Ну а дальше-то что?

— А ничего. Высадили мы его у «Граффити камня», а сами с Гуннаром на базу вернулись. Неужто с ним что случилось? — забеспокоился пилот.

— Не волнуйтесь, с ним всё прекрасно. Отлично дошел до станции, продолжает научную деятельность, так сказать… А что это за место такое, «Граффити камень»? — задумчиво поинтересовался Ричард.

— Это у нас на базе так называют скалу, на которой какие-то туристы умудрились свои граффити оставить, — засмеялся Лафарж.

Задав парню еще несколько вопросов относительно точного времени поездки и высадки Нортропа, Сноу попрощался и выключил связь. Он помолчал несколько минут, подумал, потом посмотрел на неподвижно стоявшего рядом Айво:

— Тебе всё понятно, Айвенго?

— Да, — тихо проговорил Блумберг. — Нортроп нашел топоскоп, и он у него!

— Точно. Пошли, зададим ему пару вопросов.

Глава 17

Сноу и Блумберг подбежали к входу в зал «Эклиптика» и затормозили около девушки, сидящей за небольшим столиком, заваленным рекламными проспектами конференции, программками и текстами выступлений и приветствий известных ученых.

— Мириам, — обратился к миловидной служащей Сноу, прочитав её бадж, — скажите, доктор Нортроп присутствует на этом заседании?

Мириам улыбнулась и кокетливо пожала плечами:

— Делегатов больше сотни, всех и не упомнишь, а учета посещаемости мы не ведем… Извините.

— Это я знаю… Мириам, но Нортроп нам нужен просто позарез. Вы наверняка его запомнили. Он такой экстравагантный, в клетчатом пиджаке, шарф на шее, трость…

— А-а-а, поняла, о ком вы! Такой чернявый, в берете и в белых перчатках? — догадалась девушка.

— Точно! — обрадовался Ричард. — Он сегодня приходил?

— Нет, как раз сегодня я его не видела.

Сноу уже не слушал Мириам и вызывал Нортропа. Ответа не было. Ричард связался с гостиницей, где ему ответили, что еще с утра постоялец позавтракал, расплатился и отбыл.

— Как это «отбыл»? — даже растерялся Сноу. — Куда отбыл?

— Не знаю, господин Сноу, он ничего не сказал, — ответила администратор «Сателлита» Натали.

— Айво, что-то начинает происходить, поверь мне, — заговорил Сноу на ухо Блумбергу, оттаскивая его подальше от девушки. — Сейчас главное…

— A-а, детектив Сноу! Здравствуйте! Позвольте полюбопытствовать, как продвигается ваше расследование загадочной смерти нашего глубокооплакиваемого коллеги? — раздался полный сарказма голос.

Сноу обернулся и увидел в метре от себя профессора Вердея. Тот, видимо, только что вышел из «Эклиптики» и стоял перед конокомовцами, заложив руки за спину и чуть вытянув шею, забавно и слегка гротескно смахивая на гусака.