Специальный агент КОНОКОМа[1] Ричард Сноу подошел к стойке регистрации, бросил на пол небольшую спортивную сумку и протянул миловидной девушке с баджем «Аньес» на груди свою индивидуальную планетарную единую карточку ИПЕК. Это был светловолосый, высокий, спортивного вида мужчина лет тридцати — тридцати пяти в темных брюках и спортивной светлой куртке. Приятное открытое лицо и темные карие глаза довершали вполне привлекательную внешность агента. Девушка с улыбкой взяла карточку ИПЕК и приложила к считывающему устройству. На трехмерном гологравизоре над стойкой тут же высветились основные открытые данные Ричи плюс его оплаченная бронь на место первого класса в спейсфлаере Земля (Карфаген) — Луна (База «Скотт»), отбывающего в рейс буквально через несколько минут.
— Рады приветствовать вас на космодроме «Карфаген», господин Сноу, — затараторила девушка. — Нас предупредили, что вы можете задержаться по независящим от вас причинам, и поэтому благодарим за то, что вы смогли…
Ричард непринужденно облокотился на стойку и придал своему лицу максимально доброжелательное выражение, которое только нашлось в его арсенале.
— Аньес, давайте больше не будем заставлять нервничать командира экипажа и быстренько-быстренько оформим меня на посадку.
— Да-да, конечно, господин Сноу, сейчас.
Девушка быстро пробежалась длинными красивыми пальчиками по мультитактильному экрану компьютера, секунду-две вглядывалась в появившуюся информацию и подняла голову:
— Все в порядке, господин Сноу, проходите вот сюда, пожалуйста. — Девушка протянула руку в сторону распахнувшихся прозрачных створок и отдала агенту карточку ИПЕК.
— Аньес, вы — золото! — Ричи послал девушке воздушный поцелуй, подхватил спортивную сумку и ринулся в открывшийся коридор.
— Придерживайтесь зеленой линии! — в спину ему крикнула Аньес, слегка привстав за стойкой и провожая взглядом ладную высокую спортивную фигуру.
Устраиваясь в удобном, почти анатомическом кресле салона первого класса, Сноу подозвал стюардессу и попросил принести ему минеральной воды. Миниатюрная девушка в фирменном комбинезоне «Селена Лайнз» и баджем «Дора» развела руками:
— Только после выхода на орбиту, господин Сноу, сожалею. Но вы не беспокойтесь: старт через пять минут!
— Хорошо, — отозвался Ричард и завозился с ремнями безопасности.
Пристегнувшись, он повернулся к иллюминатору. Снаружи, у борта спейсфлаера, закончил работу последний инженер наземного обслуживания. Его небольшой байкфлаер скрылся в густой тени стеклянно-металлического корпуса космовокзала. Ричард ощутил легкую вибрацию — это включились двигатели.
— Уважаемые пассажиры, с вами говорит командир экипажа Николай Волков, — послышался приятный низкий голос. — Добро пожаловать на борт пассажирского спейсфлаера «Орегон» компании «Селена Лайнз». Диспетчер космодрома дал добро на взлет, что мы и сделаем через три минуты. Наш полет будет проходить в несколько этапов: взлет, коррекция на орбите Земли, разгон, торможение, коррекция на орбите Луны, посадка. Все это займет у нас чуть более четырех часов. Желаю вам приятного полета. Взлетаю.
На табло под потолком загорелась надпись «ВЗЛЕТ». Вибрация резко усилилась, и «Орегон» тронулся с места. Пробежав по взлетно-посадочной полосе около сотни метров, он легко оторвался от земли и стал стремительно набирать высоту. В иллюминаторе быстро исчезали космодромные постройки, мачты, антенны, стала видна береговая линия и контуры полуострова, на котором и стоял когда-то легендарный Карфаген. Космодром был построен на месте старого международного аэропорта в непосредственной близости от тысячелетних развалин. По мере набора высоты море приобретало более глубокую синюю окраску и казалось все холоднее и холоднее. На самом деле там, внизу, на берегу, температура воздуха в тени доходила до плюс тридцати пяти по Цельсию, а воды — до двадцати шести. Стояло знойное лето, характерное для африканского побережья Средиземного моря.
Четверть часа спустя, когда на табло засветилось «НА ОРБИТЕ. КОРРЕКТИРОВКА», а в иллюминаторе красовалась ночная сторона Земли, Сноу получил большой запотевший стакан минералки с кубиками льда и ломтиком лимона.
— Дора, а когда у вас предусмотрен обед? — поинтересовался он у стюардессы, с удовольствием отпивая сильногазированную, обогащенную кислородом воду.
— Через полчаса у нас все будет готово, а пока я вам принесу меню, господин Сноу, — улыбнулась девушка.
— Прекрасно, спасибо.
Ричард достал свой МИППС,[2] надел гологравизионные очки, открыл необходимые служебные файлы и углубился в их изучение. Он не заметил, как стюардесса положила рядом с ним меню, как на табло загорелась надпись «РАЗГОН», и лишь ощутил легкое ускорение. «Орегон» устремился к Луне.
Сначала Ричард пролистал общую информацию по лунной базе «Скотт»[3] и ее уникальной обсерватории, куда он, собственно, и направлялся в пожарном порядке для расследования произошедшей там скандальной смерти известного ученого.
Самая крупная внеземельная обсерватория была создана на международной научной базе «Скотт» на обратной стороне Луны сто пятьдесят лет тому назад. При ее постройке применялись наиболее передовые и революционные на тот момент технологии и инженерные решения, но самым главным достоянием стал семнадцатиметровый оптико-цифровой телескоп уникальной конструкции «Око Вселенной», до сих пор не имеющий себе аналогов по мощности и разрешающей способности.
