Лунная радуга - [13]

— Космической безопасности, Барни! Безопасность по отношению к неожиданностям Внеземелья! Я плохо знаю «дело Шлокера», но абсолютно убежден, что ликвидация банды на «Черной жемчужине» — это чистейшей воды акция по охране правопорядка!

Лангер поморщился:

— Не ори, у меня прекрасный слух. Мы с тобой по-разному воспринимаем термин «космическая неожиданность», вот и все.

— Верно. — Фрэнк заставил себя успокоиться. — Юридическое образование не позволяет мне валить в одну кучу гангстеров Шлокера и, скажем, загадку «резинового паралича», скосившего добрую треть гляциологов Марса.

— Видишь ли, суть, наверное, не в терминах. И здесь я, пожалуй, с Вебером солидарен. Главная наша забота: суметь защитить человека от любых

— любых! — неожиданностей Внеземелья, успеть вовремя стать между ним, человеком, и подстерегающей его всякой равной опасностью. Ведомой и неведомой.

— Это ваша забота, господа сверхчеловеки, — возразил Фрэнк. — Если, конечно, ты считаешь себя сверхчеловеком.

— Я считаю себя сотрудником оперативно-следственного отдела.

— О, мы, оказывается, коллеги.

— Да, если ты имеешь в виду штатное расписание.

— Ну, это не так безнадежно, Барни; тому порукой нивелирующая деятельность Вебера.

— Пойдем, коллега, — миролюбиво предложил Лангер. — Мне не терпится увидеть Хаста. — Он чуть ли не бегом бросился вдоль коридора.

Фрэнк нагнал его двумя прыжками:

— Почему ты сразу не сказал, что Хает вернулся?

— Для тебя это новость?

— Я слышал, что нас приглашают в инструкторский холл, но откуда мне было знать, по какому поводу. Ведь кроме тех нескольких слов, которые ты мне вчера…

— Кстати, — Лангер загадочно ухмыльнулся, — Хаст прилетел не один.

— С этим… из «диких кошек»? С Кизимовым?

Эмблема второго отдела — стальной хромированный трезубец. Лангер тронул среднее острие, шагнул в открывшийся проход.

— Нет, — сказал, входя следом, Фрэнк. — Готов держать пари — это не Кизимов. Скорее кто-нибудь из Восточного филиала.

— Точнее, шеф оперативно-следственного отдела Восточного филиала Сергей Никольский.

Фрэнк тихо присвистнул.

Они вошли в холл. Массивная мебель казенного образца и большое, во всю стену, залитое солнцем окно. Прямые лучи дробились на светорассеивающих ребрах верхней половины стекла, но ближе к окну лежал на полу жаркий солнечный прямоугольник. В прямоугольнике стояли четверо: носатый Вуд, белобрысый Альвен, Кьюсак и Гейнц. Компания щурилась и сосредоточенно смаковала через соломинки содержимое круглых, как елочные шары, бокалов. Гейнц был в огромных светозащитных очках и, несмотря на свой относительно небольшой рост, выглядел в них очень воинственно, — темная грива его волос живописно и дико топорщилась на затылке.

— Общий салют дегустаторам! — поздоровался Лангер.

Никто не ответил. Лангер понял, что продолжать в том же духе не стоит. Направился к бару, поднял крышку, влез туда по пояс, долго там копался и звенел стаканами.

Фрэнк подошел к молчаливой четверке. Заметил пол глазом у Кьюсака желтый остаток недавно сведенного синяка.

— Судя по вашим физиономиям, надвигается пыльная буря.

— У тебя разыгралась фантазия; — мягко возразил Кьюсак.

— Это иногда бывает после вонючих подземелий Вебера, — добавил Гейнц.

Вуд принюхался.

— От него разит пивом! — объявил он. — Мы здесь уже одурели от водопроводной воды, а Полинг благоухает, как баварская пивоварня! Да еще возымел наглость обозвать нас дегустаторами!

— Дегустаторами обозвал нас Лангер, — вступился за Фрэнка Альвен, соблюдавший справедливость при любых обстоятельствах.

— Вуд, тебе придется обнюхать и Барни, — сказал Гейнц.

— Не советую, — прогудел Лангер из бара. — Я могу ненароком задеть его обонятельный орган, и ему придется отложить сегодня свидание с Кэт.

— Да, — согласился Вуд. — Риск не оправдан. Пусть его обнюхивает Носорог.

Снова молчание. «Вероятно, не знают…» — подумал Фрэнк и, сунув руку в карман, нащупал жетон с выдавленной надписью «07. Черный след». Хотел было вынуть и показать, но раздумал.

— Кто-нибудь скажет мне наконец, что случилось? — не выдержал он. — Можно без шутовства, откровенно. Тем более что со вчерашнего дня я член вашей группы.

— Успокойся, — ответил Альвен. — Ничего особенного не случилось.

— Ничего особенного, — добавил Гейнц, — за исключением того…

Кьюсак деликатно наступил Гейнцу на ногу, закончил:

— …За исключением того, что провалилась миссия Хаста.

— Вот именно, — заметил Фрэнк. — Будто вы всерьез надеялись на ее успех.

— Тем большая ответственность ложится теперь на твои тренированные Вебером плечи, — сказал Кьюсак.

Все четверо разглядывали Фрэнка в упор.

— Чего вы на меня уставились? — спросил он.

В холл вошли Гэлбрайт, Хаст и двое незнакомцев. Один из них — лет пятидесяти, суховат и строен, быстроглаз, но сдержан в движениях. «Никольский», — догадался Фрэнк. Второй — хилого телосложения и совершенно лыс. В разгар знойного летнего дня одет в официально-строгий черный костюм. Длинное, по-стариковски обрюзгшее лицо выглядело утомленным. «Старый, заезженный конь, — подумал Фрэнк — Но кто он, этот мумифицированный предок?…» Хает плелся сзади, прижимая к груди большую синюю папку.