Лунная афера - [2]

— Дистанция три метра… Пять… Семь… — диктовал инженер.

Командир посматривал на монитор, транслировавший картинку удалявшегося корабля, а боковое зрение помимо его воли фиксировало растущее облако распылявшегося по левому борту топлива. В лучах восходящего над Землей солнца облако переливалось и играло всеми цветами радуги. По мере отдаления от «Марс-экспресса» оно теряло краски, рассеивалось и темнело, сливаясь с чернотой космоса.

«Успеть бы! Только бы успеть!» – билась в висках единственная мысль.

Где-то в глубинах сознания жили и другие мысли. К примеру, о том, что обнищавшая страна потратила на проект «Марс-экспресс» последние и весьма существенные средства. И вот теперь – в эту самую минуту – мечта советского народа и всего человечества о пилотируемой экспедиции к загадочной Красной планете висела на тонком волоске. Мысль эта, заслоненная смертельной опасностью, была далекой, расплывчатой. Желание спасти «Союз», Серегу, да и самого себя перебивало все остальное.

— Десять метров. Двенадцать… — монотонно проговаривал напарник.

На слове «четырнадцать» он споткнулся, потому что слева полыхнуло зарево. Сама вспышка была беззвучной, но, разрастаясь, она шибанула по борту «Союза» с таким грохотом, что у обоих космонавтов заложило уши.

Оба иллюминатора взорвались ярким светом. Корабль сильно тряхнуло, закрутило.

— Стабилизируй, Саня! — крикнул инженер.

— Сейчас… Сейчас… — пытался тот поймать джойстик. — Не могу дотянуться…

Из-за быстрого вращения «Союза» космонавтов бросало внутри то в одну сторону, то в другую. Если бы не пристегнутые ремни, то обоих выкинуло бы из ложементов.

Крутило по часовой стрелке относительно продольной оси корабля – это Александр определил по мелькавшему в иллюминаторе «Марсу». Ухватив наконец ручку управления, он отклонил ее до предела влево.

Вращение стало замедляться.

— Кажется, получилось – спаслись, — попытался командир определить расстояние до «Марса».

«Марс-экспресс» отдалялся. До полной стабилизации «Союза» оставалось не более тридцати секунд.

— Получилось, Саша, — подал голос инженер. — Отойти бы еще подальше…

Отойти они не успели. Яркая вспышка у борта «Марса» погасла, оставив лишь бивший с переменной силой факел из-под люка топливной системы. А вот с «Союзом» начались проблемы.

Внимание командира привлекли оранжевые всполохи под иллюминатором.

— Серега, что это?!

Тот посмотрел влево, затем перевел взгляд на приборы…

По телу корабля пошла вибрация, под полом спускаемого аппарата что-то угрожающе загудело.

— Баки, — прошептал инженер.

— Что «баки»? — не понял командир.

— Топливные баки в агрегатном отсеке. Если они воспламенятся – нам…

Договорить он не успел. Снизу в спускаемый аппарат что-то ударило, послышались грохот, скрежет и шипение уходящего из кабины воздуха.

— «Орланы», я – «Заря»! «Орланы», ответьте «Заре»! Почему молчите?! — кричал руководитель полетов.

«Марс-экспресс», получив от возгорания топлива импульс вращения, так и остался на прежней орбите. А разваливающийся на части «Союз ТМ» с каждой секундой отдалялся от него в черноту открытого космоса…

Глава первая

Российская Федерация; Москва. Здесь и далее – наше время

— Я все понимаю, Роман Аркадьевич, и готов вас выслушать. Но сегодня, к сожалению, не могу, — монотонно говорил в телефонную трубку глава «Роскосмоса». По всему было видно, что общение не доставляло ему удовольствия. — Может быть, завтра? Перед обедом у меня будет получасовое «окно»…

— Игорь Александрович, я тоже человек занятой, но дело у меня к вам серьезное, — настаивал Велесов. — Очень серьезное и срочное. И, кстати, довольно выгодное для вашей корпорации.

Игорь Воробьев понял, что избалованный и нахальный миллиардер так просто не отвяжется. Он всегда шел напропалую, лез по головам и был не из тех, кто считал такт с деликатностью лучшими союзниками в переговорах.

— Роман Аркадьевич, дело в том, что через полтора часа я должен быть в Кремле на расширенном совещании кабинета министров, — признался Воробьев, искренне надеясь, что хотя бы эта новость оградит его от настойчивости Велесова.

Не тут-то было.

— Я могу поговорить с любым из ваших заместителей, — тут же нашелся он. — Поверьте, мое предложение станет для вас приятным сюрпризом.

Воробьев поскреб чисто выбритую щеку.

— Хорошо. Я пришлю Анатолия Андреевича Образцова. Это моя правая рука… Вы, должно быть, слышали о нем.

— Да, припоминаю.

— Где вам удобнее с ним встретиться?

— Я еду в вашу сторону; минут через тридцать буду на Щепкина. Можем побеседовать в моей машине.

— Договорились. Он выйдет к вам…

Положив трубку на аппарат, Воробьев связался с секретарем и попросил пригласить к нему заместителя. Вскоре тот вошел в кабинет.

— Анатолий Андреевич, у меня к тебе просьба, — сказал глава «Роскомоса». — Присаживайся…

— Слушаю, Игорь Александрович, — устроился тот сбоку от рабочего стола.

Наедине они всегда общались запросто, по-дружески, ибо знали друг друга много лет. При подчиненных всегда переходили на «вы».

— Я через десять минут отбываю в Кремль на совещание, а тут Велесов нарисовался.

— Велесов, — нахмурился заместитель. — Это не тот, который олигарх?