Луна за моей дверью - [7]

— Какой хорошенький толстенький песик! Может, ты и переел «Хрустиков», но какой же ты славный, а!

Парень смотрит на него с выражением, которое Яро не может расшифровать.

— «Хрумкостей», а не «Хрустиков». «Хрустики» — это сухие завтраки для детей, а «Хрумкость» — это сухой корм для собак.

— Все равно и то и другое какое-то говно, разве нет? — шутит Яро.

— Мама покупает самые обычные хлопья, чтобы не переплачивать за бренд. А для кота она раньше покупала «Китикет». Но перестала с тех пор, как он в ящике для цветов.

Яро старается сохранить на своем лице улыбку — этот спасательный круг, который не раз вызволял его из разных кораблекрушений. Но реальность проделывает в нем бреши. Придется трудно. Этот парень странный, он явно насторожился. Может быть, физический контакт облегчит сближение? Яро протягивает руку парню с собакой для рукопожатия.

— Меня зовут Яро, и мне дико нравится твоя собака.

Парень несколько долгих секунд разглядывает руку, а потом протягивает свою. Он расист, который не подает вида, или просто боится микробов?

— Это не моя собака, это Чипо, собака мадам Диас, которая живет на шестом этаже, но не может выгуливать ее сама по причине злополучной поломки лифта.

Улыбаться, продолжать улыбаться и говорить, как если бы все было совершенно нормально, даже если этот чувак выражается как какой-нибудь маркиз в парике, сбежавший с приема в саду.

— А зовут тебя…

— Алистер.

— Окей, пока, Алистер. До скорого!

Яро прокручивает ошейник на шее собаки, чтобы этот парень не заметил, что он его расстегнул. Вторую руку он прижимает к пасти собаки, губы которой тут же хватают кусочек колбаски, спрятанный в ладони. Надо всегда иметь при себе кусочек колбасы, если твоя жизнь зависит от успешного задабривания собак.

Яро идет обратно к саду. Он оборачивается, чтобы махнуть рукой на прощание, но парень не машет в ответ, и Яро скрывается за деревьями. Оттуда он наблюдает за развитием событий.

Вот собака жадно жует колбасу, парень тянет за поводок, чтобы продолжить прогулку, а ошейник слетает. Подгадав именно этот момент, Яро свистит, держа колбасу за веревочку и покачивая ею. В Париже один панк с собакой рассказал ему, что у этих животин обоняние в сорок раз сильнее, чем у человека. Благодаря этому Яро и придумал свою схему с потерявшимся питомцем.

Пес срывается с места и как ураган несется к деревьям, за которыми прячется Яро. Парень недоверчиво смотрит на то, как собака убегает, и почему-то не спешит ее догонять. Он поворачивается направо, налево, вокруг своей оси — будто ищет кого-то, кто помог бы ему. На набережной два бегуна, пожилая парочка курортников и сидящая на скамейке дама, на коленях которой устроилась карликовая собачка со стильной стрижкой. Никто и шага в его сторону не делает.

Слишком легко. Яро дает Чипо проглотить награду.

— Хороший песик, ты это заслужил.

Минуту спустя шею пса на манер ошейника уже обхватывает тонкая веревка, длинный конец которой служит Яро поводком.

— Айда, старичок-толстячок, пора пошевеливаться.

Яро в последний раз оборачивается, чтобы убедиться, что его никто не заметил, и тянет за поводок. Но сделав два шага, он возвращается. Нет, ему не показалось: этот парень действительно плачет, в открытую, не сдерживая судорожных всхлипов. Яро даже издалека видно, как его плечи вздрагивают от рыданий и он утирает слезы кулаками, совсем как ребенок. Не говоря уже о том, сколько шума он производит. Старики уже встали со своей скамейки и подходят к нему, обступают его. А он все ревет. Чего этот идиот застыл там как вкопанный? Мог бы закричать, поднять хай, побежать за собакой, погрозить кулаком вслед.

Чипо протестует, задушенно лая, когда Яро резко дергает за поводок.

— Ну уж нет, еще тебя там не хватало!

Как же бесят эти лохи, играющие не по правилам. Если уж тебя облапошили, веди себя прилично! Да, окей, тебя обвели вокруг пальца, но смирись, а не сморкайся в свое самолюбие под видом носового платка. Даже бабульки, лишившись своих «собачуль», держатся достойнее!

Пес семенит, переваливаясь с лапы на лапу: ему тяжело тащить свое толстенькое тельце в том темпе, который задали широкие шаги его нового спутника. В конце концов он замедляется, упираясь лапами в землю и выгибаясь дугой на другом конце поводка. Яро дает ему отдышаться, а потом решает отнести его в рощицу, подальше от садовых аллей. С приходом зимы это место опустело и теперь служит надежным укрытием от посторонних глаз. Парень с запасом привязывает поводок к стволу одного из деревьев, чтобы собака могла размять лапы, но при этом не оплела веревкой все вокруг.

— Я скоро вернусь, толстячок, будь умницей, и я принесу тебе вкусняшку.

Он возвращается и, не найдя никого у озера, поднимается к жилому комплексу.

Там-то и обнаруживается этот парень. У него даже походка странная: как у женщины, со всех ног спешащей куда-то, взгромоздившись на шпильки. Парень идет так быстро и так широко шагая, что его тазобедренные суставы наверняка молят о пощаде. Когда он наконец бросается бежать, Яро с трудом удается удержаться от смеха. Его движения напоминают ужимки марионетки в кукольном театре. Он болтает руками во все стороны и слишком высоко задирает колени, прежде чем сделать шаг и выбросить тело вперед. По мере приближения к подъездной двери его движения становятся чуть более слаженными, и в прежнем темпе он бросается на приступ лестницы.