Луна в окне - [4]
Не надо уметь читать мысли, если с самого детства учился читать по выражению лица.
— Я просто не мог иначе, понимаешь? — голос Алека звучит ненамного громче и твёрже голоса Бейна.
Он протягивает руку и зарывается пальцами в волосы Магнуса на затылке, посылая к черту его бессильные попытки вырваться. Жесткая усмешка приподнимает вверх уголки губ Алека. Уже все кончено, нечего терять, а Магнус всё ещё пытается строить из себя кого-то другого, лишь бы ударить побольнее и заставить уйти.
Алек сильнее. Всегда был. Он притягивает Магнуса к себе, чувствуя, насколько сильно трясётся тело в его объятиях.
— Я люблю тебя, — тихо, почти выдохом, всхлипом.
И других объяснений не нужно. Любит и никогда не сможет уйти, забыть, сидеть в молчащем городе и знать, что Магнуса больше нет.
Невозможность в квадрате, умноженная на невозможность.
— Я тебя тоже, — едва слышный ответ в ткань водолазки и крепкие руки, обхватывающие талию.
Алека охватывает неуместное и глупое облегчение и почти-счастье.
Восемнадцать.
«И что ты будешь с этим делать?»
Микки смотрит на него, как на сумасшедшего.
«А что с этим можно делать? Радоваться великой чести и работать на благо нашего мира».
Мысленно Алек запрокидывает голову и разражается громким смехом, но в сообщении передаёт совсем другое.
«Ты прав, — возможно, получается не совсем правдоподобно. Возможно, слишком много желчи и насмешки. Хорошо, что они не передаются со стопроцентной точностью. — А Йен?»
«Он тоже» — Микки спокойно пожимает плечами.
Пожимает плечами.
Самым лучшим вариантом дальнейших действий кажется взять Милковича за плечи и хорошенечко встряхнуть, чтобы тот понял, что быть Карателем — не честь, как навязывали в школе, а грязная и страшная работа по уничтожению неугодных.
Алек этого не делает. Алек откидывает со лба челку и как можно беззаботнее начинает передавать сообщения о погоде и прошедшем выпускном. А потом, когда Микки уходит, срывается с места и бежит за черту города к бункеру.
Совершенно не смотря по сторонам. Не получается задумываться о безопасности, когда что-то необъяснимое давит изнутри на грудную клетку и хочет вырваться.
И бить, бить, бить.
Неважно кого или что.
С того момент, когда первый раз происходит снятие отпечатков пальцев на голографической панели Главного Компьютера, в них тяжелой ногой в классических ботинках начинают втаптывать послушание и прописные истины. Чтобы уж наверняка. Но, оказывается, чем дольше спит вулкан, тем громче он взрывается. Неподобающие чувства, в конце концов, выходят из-под контроля.
В такие моменты помочь сдержаться может лишь одно. Вернее, лишь один — Магнус, который уже ждёт его.
Алек не здоровается, хлопает дверью и налетает на Бейна. Сбивает с ног, но успевает подхватить, а потом вжимает покорное тело в стену.
— Александр…
— Магнус… — ловит губами изумлённый вздох.
Губы обрушиваются на губы, а руки стараются как можно быстрее стянуть мешающую одежду — в такие моменты ткань почти жжёт. Кофта, футболка, ремень на брюках Алека. Кофта, футболка, ремень на брюках Магнуса. Незамысловатая и почти одинаковая форма летит на пол.
Бейн прикусывает нижнюю губу Алека, и тот рычит, распаляясь ещё больше. Уже не получается впустить в себя ни одной адекватной мысли и сосредоточиться на чем-нибудь другом (хотя бы на том, что сейчас день). Получается только прижать еще ближе и углубить поцелуй.
Хотя, куда глубже-то?
Для нежности не время. Их обоих засасывает в водоворот желания, которому не хочется сопротивляться. Алек притирается пахом и стонет от ярких ощущений, а Магнус проводит пальцами между двух половинок и надавливает подушечкой большого пальца на поджавшееся колечко мышц. Вырывает ещё один стон. Наслаждается тем, что на этот раз удивлённо выдыхает Алек.
— Ты меня с ума сводишь.
Магнус не отвечает. Разворачивает несопротивляющегося Лайтвуда к стене и, не убирая руки, опускается на колени, чтобы обхватить губами возбуждённую плоть.
Алек вжимается в стену, царапает ногтями шпаклёвку и слишком ярко ощущает спиной все её углубления и трещинки. Только это он и чувствует — углубления, трещинки и тесность и жар чужого рта. Даже если бы напротив него висели часы, он бы вряд ли смог сказать, сколько прошло времени. Пять минут, шесть, целая вечность? Просто понимает, что не выдержит больше этой сладостной пытки, и подрагивающими пальцами вцепляется в плечи Магнуса, чтобы рывком поднять его на ноги, а потом подхватить под коленки и снова вжать в стену.
Кажется, что после сегодняшнего на ней останутся выемки в форме их тел.
Это последняя мысль до того, как голова становится удивительно пустой, лёгкой, и все органы чувств сосредотачиваются совсем на другом.
Они изголодались друг по другу так, словно и не встречались вчера. Пальцы оставляют следы на коже, зубы прикусывают шею, чтобы потом провести по этому месту языком, плоть погружается в растянутую заботливыми пальцами дырочку.
Они достигают пика так же, как и всего в своей жизни — вместе.
— Йена и Мика забирают в Каратели.
Язык шевелится с большой неохотой, и внутренний голос намекает, что нужно просто помолчать или даже заснуть на родном плече, но эта новость все еще выжигает изнутри каленым железом. Молчать не получается, а передавать такие сообщения смерти подобно.
У каждого человека должен быть Хранитель. У каждого Ангела должен быть подопечный. Но иногда что-то идет не так, и тогда остается лишь глупая надежда на то, что старейшины ошиблись. Что за бесконечно долгую жизнь он хотя бы раз услышит Зов.
— И напоследок хорошие новости. Вчера со мной связался один небезызвестный фокусник и сказал, что не против присоединиться к нам. — Фокусник? — Магнус Бейн.
Иногда мгновение — это и есть вся жизнь. Сборник драбблов различных жанров по «Сумеречным охотникам». В основном по паре Магнус/Алек, иногда по Шамдарио и по другим пейрингам. Сборник будет постепенно пополняться.
Начавшийся осенью 2008 года, грандиозным крахом множества ведущих структур западного мира — нынешний глобальный кризис капитализма, к исходу 2011 года стал не столько кризисом экономическим, сколько, прежде всего — кризисом цивилизационным. Причем, цивилизационным кризисом, не только для Запада, но, и для всего остального мира. В результате, для всей нынешней земной цивилизации, в крайне острой форме, оказались поставлены, такие наши классические русские вопросы, как: «Кто виноват?» и «Что делать?».
Идея похалтурить на работе заканчивается для Серёги хуже, чем он мог представить, он оказывается внутри игры. И он бы не был сильно против, если бы это была какая-нибудь весёлая фэнтезийная рпгешка, но он он попадает в кривой выживач, лут в котором попадается раз в "полгода", а кругом ходят жуткие монстры, с которыми приходится сражаться чуть ли не голыми руками. Но Серого никто не спрашивает, где он хочет оказаться, и ему ничего не остаётся, кроме как попытаться выжить в этом новом мире.
Оказавшись одна, без денег, без перспектив, без шансов устроиться, Кира решает довериться слухам. Говорят, самое элитное высшее учебное заведение страны – Борская Академия Магии – принимает всех одарённых без исключения. Обучение бесплатно, поступившим полагается содержание. Что ещё нужно? Кира отдаёт последнюю наличность за билет. Осознание собственного безумства приходит уже в пути. У неё нет денег, нет нормального начального образования. Кира чувствует себя курицей, которая зачем-то лезет в сад райских птиц.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.