Луна над Бездной - [87]

— Арастиор! Взываю к тебе! — крикнул громовержец, и в тронном зале появился и его старый соратник, набросившийся на меня, выхватив клинки, один из которых загорелся синим пламенем, а второй — багровым.

Что за демонщина?! Почему и Арастиор напал на меня?! Они с Апионом были двумя единственными богами, которым я доверял, верил более, чем собственной матери! И тут оба атаковали меня! Доверять нельзя вообще никому! Неужели они давным-давно организовали заговор против меня, и лишь сейчас, когда я обрёл силы Бога Изначального, перешли к его осуществлению?! Вполне вероятно, но сейчас надо выжить.

Я молниеносно достал из ножен чёрный меч, парируя им одновременно оба клинка Арастиора. Синий и красный огни клинков бога войны поглощались хаотической сущностью чёрного меча Бездны. Арастиор усилил мощность обоих клинков, и два выхлопа пламени поползли по лезвию моего меча. Столкнувшись, они слабо взорвались, откинув нападающего. Похоже, мой клинок послужил хорошим проводником высших энергий, и заряды Абсолюта и Хаоса, оба мощные, но противоположные по знаку, столкнувшись, устроили замыкание. Мечи Арастиора, оказавшись в среде с высокой температурой, обмякли — и начали плавиться. Бог войны силой Коцита охладил их, придав более устойчивую форму.

— Остановитесь! — закричал Иллиндил.

— Отец, не вмешивайся! — ответил Апион и щёлкнул пальцами. Иллиндил превратился в бесплотного духа. Апион вернул Иллиндилу плоть — это значит, что он может и спокойно развоплощать его обратно. Сам же мой дядя протянул вперёд правую руку, и с кончиков его пальцев слетело множество светло-синих шариков клатхи. Я пригнулся, и чародейские снаряды изрешетили мои крылья, оставив от них одни лишь костяшки на лопатках. Я воззвал к пламени Левиафана, породив несколько мощных выхлопов огня сразу на обоих противников.

— Аватары! — прорычал Арастиор, и перед ним возникло несколько его абсолютных двойников, с таким же агрессивным выражением лица и двумя мечами на изготовке. Они запылали багровым пламенем — и теперь казались демонами, поднявшимися прямо из глубин Геенны. Аватары бросились в мою сторону. Я старался уворачиваться от них, но без крыльев это было очень сложно. Одним чёрным клинком я пытался отбиваться от множества мечей двойников Арастиора, но они задели меня, оставив раны на лице и спине. Секундочку! У меня же есть способности Бога Изначального. Надо телепортироваться отсюда в замок княжества Аваддон, а там — объединив народы Бездны против предателей, покончить с ними. Я попытался перенестись, но способность дала сбой: вероятно потому, что с тех пор, как я вновь разделился с альтер-эго, мои навыки снова ослабли. Я перенёсся лишь на десяток шагов от аватаров. Те вновь побежали на меня, загоревшись красным пламенем. Я создал волны холода из Коцита, остудившие двойников Арастиора. Те перестали гореть и встали, замёрзшие.

— Марта, фас! — крикнул Апион, и перед ним материализовался фамильяр, зверобог. Крылатая пантера тоже ринулась на меня, и её пасть замкнулась в расстоянии пальца от моей шеи. Она вновь оскалила зубы. Я попытался порвать её пасть, но то сжала её сильнее, и откусила мою правую руку, в которой я держал клинок. Тогда я вспомнил навыки, которым учила меня Цовинар. Властитель Бездны должен быть готов отразить удар любого чудовища, как подводного, так и наземного. У каждого животного есть уязвимая точка — на пересечении двух воображаемых линий от правого глаза до левого уха и от левого глаза до правого уха. Если ударить в эту точку со всей силы, животное сдохнет. Или хотя бы потеряет сознание. Я сжал левый кулак как можно сильнее и со всей дури врезал Марте в лоб.

— Пр-роклятое пор-рождение Бездны! — закричала Марта, умирая.

Меня окружали Апион и двойники Арастиора. Я чувствовал, что теперь они блокируют мою и так ослабевшую способность к телепортации. Остался последний козырь, который, пусть тоже не такой мощный, как раньше, но должен сработать. Форма Древнего, гигантизация.

Я мысленно воззвал к Бездне, и с удовлетворением заметил, что увеличиваюсь в росте. Я стал выше человека в три раза. Вполне достаточно, чтобы справиться с парочкой богов-отступников. Моя правая рука начала потихоньку восстанавливаться. Я от души пнул одного из двойников Арастиора, и он отлетел до стены, со всей силы ударился и начал рассыпаться, словно песочный человечек.

Но остальные двойники времени даром не теряли. Они, прыгая, словно кузнечики, отрубили обе мои руки. От адской боли я упал на колени, и Арастиор с Апионом собственноручно отрубили мне по ноге. Боги сделали пас руками, и в воздухе возникли цепи светлых клатхических энергий, с гудящим звуком Абсолюта связавших мою шею и то, что осталось от конечностей. Эти светлые энергии сильно обжигали меня, порождение Хаоса, а сам я лишился своей светлой сущности… или тёмной сущности? Теологические вопросы уже не так важны, когда идут последние минуты твоей жизни.

— Едрить твою мать! — выругался Апион. — Конец пришёл тебе, предатель! Ты — сукин сын, и мать твоя — сука!

— Подонок! — выкрикнул Арастиор, и от души залепил мне кулаком в глаз, выбив его. — Ты предал наше общее дело! Ты выбрал не правильную сторону, сын Зары!