Лунь юй - [10]
Учитель сказал:
— В соответствии с ритуалом следует делать шапки из конопли. Но теперь изготовляют из шелка. Так экономнее, и я следую этому.
В соответствии с ритуалом государя следует приветствовать у входа в залу. Но теперь приветствуют после того, как он уже вошел в залу. Это — [проявление] заносчивости. И хотя я иду против всех, я приветствую, стоя у входа в залу.[96]
Учитель категорически воздерживался от четырех вещей: он не вдавался в пустые размышления, не был категоричен в своих суждениях, не проявлял упрямства и не думал о себе лично.
Когда Учителю угрожали в Куане, он сказал:
— После смерти [чжоуского] Вэнь-вана я — тот, в ком вэнь-культура. Если бы Небо поистине хотело уничтожить вэнь-культуру, то оно не наделило бы ею меня. А коль само Небо не уничтожило ее, стоит ли бояться каких-то куанцев?
Первый министр[97] спросил Цзы-гуна:
— Не является ли учитель совершенномудрым? Откуда у него такие способности ко многому?
Цзы-гун ответил:
— Именно небо сделало так, что он стал совершенномудрым, и поэтому обладает большими способностями.
Учитель, услышав его, сказал:
— Первый министр знает меня. В детстве я жил бедно и поэтому научился многому такому, что не имеет никакой ценности. Но разве благородный муж должен обладать способностями ко многому? [Он] не должен уметь делать многое.
Лао[98] сказал:
— Учитель говорил: «Меня не использовали [на службе], поэтому я [был вынужден кое-чему] научиться».
Учитель сказал:
— Обладаю ли я знаниями? Нет, но когда низкий человек спросит меня [о чем-либо], то, [даже если я] не буду ничего знать, я смогу рассмотреть этот вопрос с двух сторон и обо всем рассказать [ему].
Учитель сказал:
— Феникс не прилетает, лошадь-дракон с рисунком на спине из реки не появляется, боюсь, что все окончено.[99]
Когда учитель видел людей в траурных одеждах или в парадных шапках и платьях или слепых, то, хотя они были и моложе его, он обязательно вставал. Если же шел мимо них, то обязательно спешил.[100]
Янь Юань со вздохом сказал:
— Чем больше [я] всматриваюсь в учение [учителя], тем возвышеннее оно кажется; чем больше стараюсь проникнуть в него, тем тверже оно оказывается. [Я] вижу его впереди, но вдруг оно оказывается позади. Учитель шаг за шагом искусно завлекает людей, он расширяет мой ум с помощью образования, сдерживает меня посредством ритуала. Я хотел отказаться [от постижения его учения], но уже не смог; я отдал все свои силы, и кажется, что его учение находится передо мной, я хочу следовать ему, но не могу этого сделать.
Когда учитель серьезно заболел, Цзы-лу заставил учеников прислуживать ему.
Когда болезнь прошла, учитель сказал:
— Ю давно занимается этим ложным делом! Претендовать на почести, оказываемые сановнику, когда я не являюсь сановником, кого я этим обманываю? Я обманываю небо! Кроме того, разве умереть на руках у подданных лучше, чем умереть на руках своих учеников? И хотя мне не будут устроены великие похороны, разве я умру посреди дороги?[101]
Цзы-гун сказал:
— Здесь есть кусок прекрасной яшмы. Спрятать ли его в ящик или же подождать, когда за него дадут хорошую цену и продать?
Учитель сказал:
— Продать. Продать. Я жду цены.[102]
Учитель хотел поселиться среди варваров.
Кто-то сказал:
— Там грубые нравы. Как вы можете так поступать?
Учитель ответил:
— Если благородный муж поселится там, будут ли там грубые нравы?
Учитель сказал:
— Лишь после того, как я возвратился[103] в Лу из Вэй, музыка была исправлена, оды и гимны были упорядочены.
Учитель сказал:
— Во внешнем мире служить правителям и сановникам, дома служить отцам — старшим братьям, не сметь не усердствовать в делах похоронных и не пьянеть от вина — что из всего этого трудно для меня?
Стоя на берегу реки, учитель сказал:
— Все течет так же, [как вода]. Время бежит не останавливаясь.
Учитель сказал:
— Я не встречал еще человека, который любил бы добродетель так же, как красоту.
Учитель сказал:
— Вот, к примеру, [заканчивая] возведение холма, я остановился, хотя и осталось насыпать одну плетушку.
Это я остановился.
— Или на ровном месте, [начиная возводить холм,] я продвинулся, хотя и высыпал всего одну плетушку.
Это я продвинулся.
Учитель сказал:
— Всегда внимательным к тому, что я говорил, был, пожалуй, один Янь Хуэй.
Говоря о Янь Юане, Учитель сказал:
— Как мне жаль его! Я видел, как он продвигался вперед, и никогда не видел его стоящим на месте.
Учитель сказал:
— Бывает, появляются всходы, но не цветут! Бывает, цветут, но не плодоносят!
Учитель сказал:
— На молодежь не следует смотреть свысока. Откуда нам знать, сравнится ли следующее поколение с нами? Но если человек к сорока-пятидесяти годам не достиг ничего путного, то он не заслуживает уважения.
Учитель сказал:
— Можно ли не принимать справедливые советы? Но они ценны только тогда, когда сам исправляешься. Можно ли не радоваться желанным словам? Но они ценны только тогда, когда сам задумываешься над ними. Однако если человек радуется, но не задумывается, принимает [советы], но не исправляется, с таким человеком я ничего не могу поделать.
Учитель сказал:
