Лунь юй - [9]
Учитель сказал:
— Почтительность без ритуала приводит к суетливости; осторожность без ритуала приводит к боязливости; смелость без ритуала приводит к смутам; прямота без ритуала приводит к грубости.
Если благородный муж должным образом относится к родственникам, в народе процветает человеколюбие. Если он не забывает о друзьях, народ не утрачивает отзывчивость.
Когда Цзэн-цзы заболел, он призвал своих учеников и сказал им:
— Посмотрите на мои ноги, посмотрите на мои руки! В «[Книге] Стихов» сказано: «Будь осторожен! Будто ты на краю бездны, будто идешь ты по тонком льду». Отныне я только понял, как избежать напастей, мои ученики!
Когда Цзэн-цзы[90] заболел, Мэн Цзинцзы навестил его.
Цзэн-цзы сказал:
— Птицы перед смертью жалобно кричат, люди перед смертью о добре говорят. Благородный муж должен ценить в Дао-Пути[91] три [принципа]:
— быть взыскательным к своим манерам, тогда можно избежать грубости и надменности;
— сохранять спокойный вид, тогда люди проникнутся доверием;
— в речах подбирать слова и тон, тогда можно избежать пошлости и ошибок.
Что касается такой мелочи, как расстановка жертвенных сосудов, то за это отвечают соответствующие чины.
Цзэн-цзы сказал:
— Способный сам, он мог учиться у неспособного; обладая широкими знаниями, он мог спрашивать у незнающего; ученый, он [не боялся] выглядеть как неуч; наполненный, [не боялся] казаться пустым; получив обиду, не стремился рассчитаться — так вел себя один мой старый друг.[92]
Цзэн-цзы сказал:
— Тот, кому можно поручить воспитание юного принца ростом в шесть чи, кому можно доверить управление [царством] размером в сто ли, кто не дрогнет в чрезвычайной ситуации — не благородный ли это муж? Да, это благородный муж.
Цзэн-цзы сказал:
— Не бывает ши-книжника без широты ума и твердости духа. Его ноша — распространение человеколюбия и добродетели во всей Поднебесной — разве не тяжела она? Только смерть прерывает его путь — разве не долог он?
Учитель сказал:
— Воодушевляйся «[Книгой] стихов», опирайся на Правила, совершенствуйся музыкой.
Учитель сказал:
— Народ можно заставить повиноваться, но нельзя заставить понимать почему.
Учитель сказал:
— Когда любят отвагу и ненавидят бедность, это может привести к бунту; когда очень ненавидят людей, лишенных человеколюбия, это также может привести к бунту.
Учитель сказал:
— Пусть человек блещет талантами Чжоу-гуна, но если он заносчивый и скаредный, то остальные его качества не заслуживают внимания.
Учитель сказал:
— Нелегко найти человека, который, проучившись три года, не мечтал бы получить казенное жалованье.
Учитель сказал:
— В любви к учению опирайтесь на искреннюю убежденность; стойте до смерти за правильное учение. Не посещайте государство, где неспокойно; не живите в государстве, где беспорядки. Если в Поднебесной царит спокойствие, будьте на виду; если в Поднебесной нет спокойствия, скройтесь. Если государство управляется правильно, бедность и незнатность вызывают стыд. Если государство управляется неправильно, то богатство и знатность также вызывают стыд.
Учитель сказал:
— Если не находишься на службе, нечего думать о государственных делах.
Учитель сказал:
— Когда главный придворный музыкант [царства Лу] Чжи начинает исполнять песню и когда заканчивается ода «Крики чаек», как ласкают слух приятные звуки!
Учитель сказал:
— Безрассудный и к тому же не прямой, глупый и к тому же не кроткий, неспособный и к тому же не честный — такого рода людей я просто не понимаю.
Учитель сказал:
— Учитесь так, как будто вы не в состоянии достичь знаний, словно вы боитесь их потерять.
Учитель сказал:
— О как велики были Шунь и Юй, владея Поднебесной они не считали ее своей.
Учитель сказал:
— О как велик был Яо как правитель! О как он был велик! Только небо более велико! Яо следовал его законам. Народ не смог [даже] выразить этого в словах. О как обширна была его добродетель! О как велики были его заслуги! О как прекрасны были его установления!
У Шуня было всего пять сановников, а в Поднебесной царило истинное правление.
У-ван[93] сказал:
— У меня десять способных сановников.
Кун-цзы [в связи с этим] заметил:
— Трудно подобрать таланты, не так ли? Период от Тана до Юя[94] богат талантами. [У чжоуского У-вана] среди сановников была одна женщина, таким образом, фактически их было девять. И хотя [чжоуский У-ван] владел двумя третями [страны], он все еще считался подданным Инь. Можно сказать, что добродетель дома Чжоу достигла высших пределов.
Учитель сказал:
— Юй[95]! К нему у меня нет нареканий. Он ел и пил скудно, но проявлял почтительность, принося жертвы богам и духам; ходил обычно в грубой одежде, но его ритуальное одеяние было красивым; он жил в простом доме, но все силы его уходили на рытье [оросительных] каналов. Да! К Юю у меня нет нареканий!
Глава IX
«Цзы Хань»
Учитель редко говорил о выгоде, воле неба и человеколюбии.
Человек из Дасян сказал:
— Велик Кун-цзы. Его ученость огромна, но он еще не прославился.
Услышав это, Кун-цзы сказал, обращаясь к ученикам:
— Что бы мне сделать? Доказать ли искусство управления колесницей или искусство стрельбы из лука? Я покажу искусство управления колесницей.
