Лукьяненко - [17]
Но что он может поделать, когда белобрысый крутолобый казачонок спрашивает его, возможно ли вывести такую пшеницу, пудов чтоб до ста с десятины давала в любой год, а другому хочется такие груши завести в батьковом саду, чтоб величиной с дыню каждая уродила?
Как путники, впервые в своей жизни увидавшие снежные вершины гор, так и Павлуша со своими однокашниками слушал, изумляясь, и немел от восторга на занятиях у Платона Николаевича, когда тот рассказывал им о Дарвине, Бербанке, Болотове, Тимирязеве. Зедгинидзе был страстным поклонником Климента Аркадьевича, и потому он часами мог разъяснять ребятам, что такое фотосинтез, уверял, что до Тимирязева никто так не знал жизни растений, мог с упоением во время урока читать страницу за страницей из работ великого ученого. Затаив дыхание слушали они своего учителя и забывали обо всем на свете. Внимая услышанному, только диву давались вчерашние сорванцы — оказывается, о растениях можно так захватывающе интересно писать!
Пришел такой день, когда Платон Николаевич предупредил всех, что на следующий завтрашний урок не надо являться в училище — с утра они отправятся в Красный лес, где и проведут день до вечера. Разговорам по этому поводу не было конца.
— Завтра экскурсия в Красный лес! — с нескрываемой радостью сказал Павел Миле.
— А ты как будто сроду не видел его?!
— Ну, видел. Ты хлеб тоже видела — растет и растет… А много ты знаешь о нем? Так и с лесом. Вот недавно Платон Николаевич читал нам одну книжку про хлеб. Название у нее какое-то интересное, сразу и не вспомнишь. Что-то про похождения хлебного куля. Нет, я обязательно пойду завтра в лес, — закончил Павлик.
Что-что, а землю, на которой он рос, мальчик уж знал хорошо. Казалось, не было во всей округе места, куда не совершали бы они с Васей время от времени своих вылазок. Кроме воли, свободы от взрослого глаза, манила и притягивала их к себе тайная и скрытая от человеческого ока жизнь всякой твари. Кумпанов лиман, Великий, растянувшиеся цепочкой между Красным лесом и крайними станичными хатами оглаженные временем курганчики, неизвестно кем и в какие времена насыпанные, прозванные в народе Рясными могилками. Как только сходит вода в кубанские берега, опасно ходить по тропкам, сразу же облюбованным клубками змеиных выводков.
И еще был лесок. В отличие от Красного войскового он принадлежал станичному юрту и не так давно еще охранялся по распоряжению их отца в пору его атаманства. Эти угодья страдали от безжалостных порубок и потравы и теперь представляли собой неприглядное зрелище. По углам торчали полуразвалившиеся сторожки, жалкие и заброшенные. Да царство пеньков, больших, маленьких, трухлявых и совсем недавно появившихся. Павлуше надолго запал в сердце этот мирок, обреченный, но все еще цепляющийся за жизнь кустами дикого хмеля и ожины, шиповника. Сухие былинки под ногой, и на каждой кузнечик, готовый прыгнуть подальше от опасности. И множество гнезд, искусно свитых из мягких травинок и конского волоса прямо на земле. Притихшие и незаметные сразу, некрасивые желторотые птенчики еще без пера. Другие, чуть подросшие, научились тянуть кверху головки, держа их еще неуверенно. А как завидят протянутый к ним палец — думают, верно, что это родительский клюв. И принимаются пищать что есть мочи, разинув красные зевы до самой глотки…
Издалека видна среди зеленого поля белая тужурка преподавателя. Фуражка с кокардой в левой руке, правой подбирает рассыпающиеся время от времени черные как смоль волосы. Когда говорит, сквозь усы и смуглую бородку проглядывают ослепительно молодые зубы. Пока идут к лесу, позволена реалистам некоторая вольность — расстегнуты тугие воротнички форменок, идут кто с кем пожелал рядом — и по двое, и по три. И близится лес, и нивы отступают, и угадывается подкова Кубани…
Великолепным рассказчиком был Зедгинидзе. Знал он свой предмет досконально и пылкой увлеченностью заражал воспитанников. Сегодня, предваряя беседу, он спросил их:
— Известно ли вам, почему это посреди нашей степи да вдруг лес стоит? И именно на этом, на правом, берегу Кубани? Я думаю, потому, что на левом, на более высоком, он никак не мог быть. Представьте себе, что река устремляется с вершин и ледников Кавказа и вместе с водой приносит на наш берег и семена растений. Так продолжалось сотни, если не тысячи лет. Вот после паводка оседают семена принесенных растений, с теплом они прорастают. Так мне и представляется образование Красного леса.
Светило солнце и пели птицы. Весело щебетали щеглята, в высоких ветвях скрывалась иволга, напоминая изредка о себе резким вскриком, да на сухих верхушках старых деревьев сидели горлинки, оглашая своими трелями местность.
Насупившись, стояли дубы-великаны, такие старые и дебелые, что не смогли их охватить даже впятером. Толстые плети лиан и буйного хмеля обвивали кусты и деревья. В зарослях темень бересклета с чернокленом. В зеленых листках держи-дерева таились прочные колючки, а под ногами тут и там попадались на глаза грибные шляпки — то розово-красные, то зеленоватые, а вот и вовсе фиолетового цвета, будто подсиненные чернилами из бузины. От этой погани добра не ждали, искоса поглядывая на них, сторонились.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.