Лука, или Темное бессмертие - [70]

Николя погрузился во тьму, в глубокую, холодную беззвездную ночь, куда доступ Камиль был закрыт. И все же он чувствовал ее здесь, склонившуюся над его плечом, но на этот раз желание превозмогло ее призрачное присутствие. Гормоны распространялись по его венам как героин, он ощущал столь неистовые толчки, столь мощные волны наслаждения, что стиснул Одри, словно удав, овившийся вокруг добычи, чтобы лишить ее кислорода.

И чем крепче он ее сжимал, тем теснее льнула к нему она сама; впившись пальцами в спины, два распаленных тела катались в простынях, покачивающихся в такт судну, она снизу, он сверху, или наоборот, напоминая две части кузнечных мехов. Не было ни единой секунды, когда они вгляделись бы друг другу в лица, распознали их выражение, потому что в ту ночь не могло быть света, ни снаружи, ни в их сердцах, и заниматься любовью среди этих вод стало возвращением к истокам мира, их мира, и, конечно же, единственным способом сохранить себе жизнь, когда вокруг витает смерть.

Позже Николя сел на край постели, переводя дыхание. Одри прильнула к нему, укрытая по шею одеялом. Она молчала, только гладила его, поводя маленькими ладошками по его бедрам. Несмотря ни на что, возможно, в момент, который мог бы стать одним из самых тяжелых в его карьере копа, а то и во всей его жизни, Николя чувствовал себя как никогда живым.

Он повернулся к ней:

– Теперь тебе не так страшно?

Она не ответила, не задала ни одного вопроса. Только присутствие, женский след, подобный волне духов. Ее дыхание на его коже хранило след животного тепла, в ее ласках сквозила сила. В иллюминаторе справа покачивались огни города, тонкие оранжевые и желтые мазки ложились на более темные тона поверхности реки. Зрелище напоминало картину Моне.

Их тела были истощены. Чтобы снова вступить в бой, следовало пару часов поспать. Николя захотелось погладить волосы Одри. Ему показалось, что он прикоснулся к облаку. До него никак не доходило, что этот момент реален, что женщина, в которую он начал влюбляться, лежит здесь, в его постели. Наконец-то он существует.

Мобильник звякнул один раз, сигнализируя о получении сообщения. Николя мгновенно почувствовал, как руки Одри судорожно вцепились в его спину и сразу исчезли. Молодая женщина отстранилась и несколько мгновений не шевелилась. Она могла повернуться влево, к телефону, или вправо, чтобы снова прижаться к нему, отложив чтение сообщения на потом. Николя тоже не шевелился, он не хотел ни к чему ее подталкивать.

Одри села и спустила ноги по другую сторону кровати, слева. Она оставила одеяло на месте, как если бы вдруг решила больше к нему не прикасаться. Прямоугольник светящихся пикселей возник в темноте и очертил ее профиль. Николя мог заметить закушенную нижнюю губу и скорбную пелену вины, заставившую ее опустить веки. И понял – понял, что история сложится не так, как он надеялся, потому что все в этой жизни непросто.

Она выключила телефон, быстро подобрала свои вещи и оделась.

– Это он? – спросил Николя.

– Мне… мне очень жаль. Мне не следовало приходить сюда.

– Ну конечно, это он… Твой Ролан… Кто еще может послать сообщение в два часа ночи?

Николя не мог прийти в себя от жестокости этого вечера. После безумного взлета и экстаза – падение. Безжалостное, нестерпимое. Коп хорошо его изучил. Падение толкает вас в пропасть, выворачивает внутренности до такой степени, что остается только желание разбиться на дне.

– Значит, все? Конец истории?

– Истории? Какой истории? Я правда очень сожалею, Николя, но… История никогда и не начиналась. Этот вечер, он был… Ну… Ты же понимаешь, надеюсь?

И больше ничего. Шорох одежды, звук застегивающейся молнии, скрип подошв. И все меньше чем за минуту. Ощущение ограбления. Украли сердце. Звук ее шагов. Николя подумал, что она сейчас уйдет, исчезнет, ничего не добавив и даже не обернувшись. Но даровала ему последние слова, издалека, уже от двери, когда ее силуэт возник в светотени размытых отблесков. Эти слова пронзили ему сердце, они были совершенно лишены какого-либо чувства:

– Увидимся в Бастионе.

И она исчезла в своей промокшей одежде, на этот раз захлопнув за собой дверь как знак решительного и окончательного разрыва. Один, в холоде и темноте, без электричества, Николя снова зажег свечу. Судно поскрипывало, дождь насмешливо барабанил по крыше над его головой. Он налил себе большой стакан джина с колой. Выпил залпом и несколько минут спустя налил еще.

– Я тебе еще покажу…

Он сходил за блокнотом и нашел там список своих многочисленных фальшивых профилей на Facebook, которые создал для ведения поисков во время уголовных расследований. Он выбрал Анжель Бенласори – почти точную анаграмму от Николя Белланже – тридцать четыре года, холост, средиземноморский тип, живет в Ницце – и с помощью мобильника вышел в Сеть.

Набрал в поиске Ролана Казулуа. Единственный результат: фото, тип с огненно-рыжей шевелюрой… Это он. Николя кликнул ссылку, но попал на закрытую для просмотра учетную запись. Ну разумеется… Он послал запрос на приглашение в друзья, добавив сообщение: «Здравствуй, Ролан. Мы познакомились на юрфаке в Тулоне между 2002 и 2004 годами. Возможно, ты меня не помнишь, но мне хотелось бы возобновить контакты со старыми товарищами. Спасибо, если примешь меня в друзья».