Лудильщик Плоти и самый одинокий человек на свете - [2]

Из тени за стойкой медленно вытянулась невероятно высокая фигура, и Гавагол сделал непроизвольный шаг назад.

— Авторизован? — Фигура обладала глубоким, холодным голосом. — Авторизован? Я бывал здесь еще до того, как нерианцы заселили океан. — А ты кто такой? — Незнакомца пошатывало, хотя голос звучал абсолютно трезво.

Гавагол сглотнул. — Я здешний смотритель, меня уполномочило правление…

Таинственный гость издал звук, удивительно напоминающий старческое хихиканье. Затем, осторожно переставляя ноги, обогнул стойку бара и вышел на свет.

Гавагол никогда не видел человека более неопределенного возраста. Годы оставили на нем свои следы: гладко выбритое лицо устилали миллионы мелких морщин; под старинной бархатной шляпой виднелась грива спутанных, седых до белизны волос; глаза глубоко утонули под густыми бровями. Но человека переполняла жизненная сила. Стиль его одежды выглядел архаично, но одновременно и франтовато. Длинные руки перекатывались гладкими мускулами. Его губы были полными, красными, и когда он рассмеялся, то показались крепкие белые зубы.

— Хорош пялиться! Я знаю, что я еще то явление!

Гавагол захлопал широко открытыми глазами. — Не хотел вас оскорбить, я имею в виду…

— Это ты так говоришь! А сам ворвался сюда, прервав моё сентиментальное путешествие среди пыльных бутылочек прошедших веков, требуешь от меня удостоверение личности, и смотришь, как если бы я был редкой тварюшкой из зверинца. Но это неважно. Выпей со мной!

Посетитель поднял квадратную бутыль на свет, сжимая ее с радостным видом. — Идем, — сказал он, разворачиваясь к угловой кабинке, где через окно падал луч бледного солнца.

Движения человека были настолько уверенными, целенаправленными, что Гавагол оказался унесен ими, как в омут темной воды. Он осторожно присел за столик, все еще сжимая станнер. Глубоко посаженные глаза поблёскивали, изучая его, и Гавагол увидел, что они имели совершенно необыкновенный, пурпурный цвет.

— Можешь расцепить мёртвую хватку на своём оружии, — весело сказал гость, помахивая двумя грязными стаканами. Он плеснул в них по половине мутно-зеленого ликера и толкнул одну порцию в сторону Гавагола. — Во-первых, у меня нет причин обижать тебя. Во-вторых, я экранирован. Твоё здоровье, смотритель! — Отсалютовав стаканом, он опрокинул его в себя отточенным практикой движением.

Гавагол выпил более осторожно. — Я хотел бы, — сказал он, — выпить за твоё, если бы я знал, кто ты.

Старик стукнул тяжелым кулаком по столу, заставив бутылку подпрыгнуть. — Что? — заревел он могучим голосом. — Делаешь вид, что не знаешь меня? Меня, Лудильщика Плоти, известного в каждом пангалактическом мире?

У Гавагола отвисла челюсть. Это легенда сердито смотрит на него через стол? Он всегда считал рассказы о Лудильщике Плоти небылицами, фольклором космопроходцев… Возможно, этого необычного типа посетила белочка или он просто сбрендил?

— О, я слышал о тебе, конечно, кто не слышал? Мое имя, кстати, Диам Гавагол. Э-э, прости меня, но как к тебе обращаться? — самым умиротворяющим тоном произнес Гавагол

— «Сэр» будет достаточно. Или ты можешь звать меня Лудильщиком. Но никогда не называй меня «плотью»! — Легенда перегнулась через стол, обдавая могучим дыханием. — Я больше тебя! — Он снова хихикнул поразительно неуместным голоском для своих впечатляющих размеров.

— Ну, твоё здоровье, сэр.

Они снова выпили. Мутноватый ликер оказался крепким, к тому же с добавкой каких-то быстрых галлюциногенов, и Гавагол почувствовал, что мир вокруг начинает вращаться. Глаза Лудильщика исказились в огромные багровые дырки, пробуравленные посреди пересохшей пустыни, ставшей его лицом. Гавагол поспешно отвернулся.

— Но, — сказал он, — ты до сих пор не объяснил, почему оказался здесь, в Нереусе. Управляющая компания весьма придирчива к соблюдению её правил.

— В черную дыру управляющую компанию и её правила! Я здесь, потому что это по пути. Чолдер всегда был важной остановкой на моем маршруте, и я не тот, кто отказывается от выгодной традиции, только потому, что все клиенты ушли. Кроме того, после того, как я хорошенько оторвался день или два в своем обычном месте, то прошвырнулся по Неделимому Океану и поимел небольшой гешефт. Сечешь?

— Водяным понадобились твои услуги? Как же они платят?

— Платят? Они платят той же монетой, что и все мои клиенты. Развлечения! — Лудильщик покатился со смеху, который звучал как рык торжествующего хищника. Затем он уперся тревожащим взглядом в Гавагола. — Ну а что ты, юноша, не желаешь воспользоваться моими услугами? Твои глаза, они не слишком близко посаженные? Я мог бы раздвинуть их. Твои уши немного нуждаются в обрезке, не?

Гаваголу стало не по себе. — Спасибо за предложение, но я доволен своей внешностью.

Лудильщик вежливо улыбнулся. — Как хочешь. Силком никому ничего не навязываю. Да и не такое уж развлечение укорачивать нос. Хотя помню, как-то на Пачисанде… — Но голос Лудильщика стих, и старик вновь наполнил стаканы.

— Еще немного, и я окажусь под столом, — запротестовал Гавагол.

— Либо ты начинаешь верить мне, а? — Лицо Лудильщика стало лукавым.

— О, нет. То есть, я верю тебе…