Луденские бесы - [108]
Окно, из которого выпал монах, находилось так высоко от земли, что менее чем через месяц выпавшая оттуда кошка — она охотилась на воробья — разбилась насмерть, хотя эти животные, как известно, легки, упруги и падают с больших высот безо всякого для себя ущерба».
Сурену сделали шину на сломанную ногу, и через несколько месяцев он снова мог ходить, хоть и остался навсегда хромым. Но душевные раны заживают не так легко, как телесные. Искус отчаяния преследовал его долгие годы, а высота манила особым соблазном. Всякий раз, когда Сурену в руки попадали нож или веревка, он испытывал жгучее желание перерезать себе горло или повеситься.
Разрушительный инстинкт был направлен не только вовнутрь, но и вовне. Временами Сурен ощущал острое желание поджечь дом, в котором жил. Пусть все обратится в пепел — и монастырь, и люди, и библиотека, где хранятся бесценные сокровища мудрости и благочестия, и часовня, и священные облачения, и распятия, и сами Святые Дары. Лишь нечестивец мог носить в себе столько злобы. Но он и был нечестивцем — проклятой душой, олицетворением дьявола. Господь ненавидел его, и он отвечал Богу тем же. Жан-Жозефу подобная ситуация казалась совершенно естественной. И все же, хоть он и чувствовал себя окончательно пропавшим, часть его существа противилась злу, не желая подчинять ему все свои мысли и чувства. Искушение самоубийства и поджога было сильным, но Сурену удалось с ним справиться. Но «осторожные», которые окружали его, решили все-таки не рисковать. После первой попытки самоубийства к Сурену приставили послушника, а иногда просто привязывали безумца к кровати. В течении трех лет Жан-Жозеф подвергался унижениям, которые в ту эпоху считались нормой обращения с умалишенными.
Но есть люди (и таких довольно много), которым доставляет удовольствие унижать себе подобных. Чтобы не терзаться угрызениями совести, садисты и тираны придумывают себе всевозможные оправдания. Так, жестокость по отношению к детям преобразуется в обучение дисциплине, следование слову Божию, гласящему, что всякий, кто скупится на розги, ненавидит собственного сына. Жестокость по отношению к преступникам — предписание нравственного закона, живущего внутри нас. Жестокость к религиозным или политическим еретикам — не более чем верность Истинной Вере. Жестокость к представителям чуждой расы находит оправдание в лженаучной аргументации. Некогда люди точно так же обращались с сумасшедшими, и во многом эта традиция еще не изжита. В самом деле, общаться с умалишенными — занятие утомительное. Прежде суровость в обращении с ними объясняли при помощи теологии. Мучители Сурена и других безумцев руководствовались двумя мотивами: во-первых, им просто нравилось мучить беззащитных, а во-вторых, они искренне верили, что только так больным можно помочь. По тогдашней теории считалось, что безумцы сами вызывают свою болезнь. Они совершили некий явный или сокрытый грех, за который их покарал Господь, позволивший дьяволам вселиться в душу нечестивца. Таким образом, сумасшедшие считались врагами Господа и временным вместилищем злых сил, а поэтому церемониться с больными было незачем. И с ними не церемонились, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Божья воля неукоснительно исполнялась и на земле. Сумасшедших избивали, морили голодом, сажали на цепь в мрачную темницу. Если к больному приходил священник, то непременно говорил страдальцу, что он сам во всем виноват, что Господь на него гневается. Для толпы безумцы были чем-то средним между обезьяной и ярмарочным уродом. По воскресеньям и в праздники родители водили своих отпрысков посмотреть на сумасшедших, как сегодня водят детей в зоопарк или цирк. При этом не существовало, как в нынешнем зоопарке, запрета «дразнить животных». Напротив, поскольку обитатели клеток считались врагами Господа, мучительство разрешалось и даже поощрялось. Один из самых распространенных сюжетов у писателей и драматургов шестнадцатого-семнадцатого веков — психически нормальный человек, которого объявляют сумасшедшим и поэтому подвергают всяческим оскорблениям и издевательствам. Можно вспомнить Мальволио, доктора Маменте или персонажа из «Симплициссимуса» Гриммельсхаузена. В жизни же все происходило еще страшнее, чем в литературе.
Луиза дю Тронше оставила воспоминания о том, как ее содержали в парижском сумасшедшем доме Салпетрьер, куда она попала в 1674 году после того, как ее нашли на улице бессвязно кричащей и хохочущей, причем за сумасшедшей почему-то следовала огромная стая бродячих кошек. Из-за этого Луизу заподозрили в том, что она ведьма. В больнице ее держали в клетке, на цепи, и публика приходила поглазеть на нее. Зрители тыкали в нее тростями, мяукали по-кошачьи и рассказывали, какие страшные кары уготованы колдуньям. Поскольку Луиза лежала на грязной соломе, посетители обсуждали, как чудесно эта солома будет гореть в день казни. Раз в несколько недель грязную солому сжигали во дворе, и Луизу приводили посмотреть на костер, причем все вокруг кричали: «В огонь ведьму! В огонь!» Однажды, в воскресенье, при ней прочли проповедь, в которой священник, указывая на узницу, говорил пастве, что именно так Господь карает грешников. В этом мире они сидят в клетке, а в следующем будут гореть в аду. Несчастная жертва всхлипывала и рыдала, а проповедник сладострастно расписывал огненные муки, серное зловоние, бурление кипящего масла и бичевание раскаленным железом — причем во веки вечные, аминь.
Олдос Хаксли — знаменитый писатель, классик английской литературы XX века, один из создателей так называемого «интеллектуального романа», автор всемирно известных романов «Желтый Кром» (1921), «Контрапункт» (1928), «Слепец в Газе» (1936) и многих других. В настоящем издании вниманию читателей предлагается блестящий роман-антиутопия «О дивный новый мир», созданный Олдосом Хаксли в 1932 году и по праву занимающий место в одном ряду с такими литературными шедеврами минувшего столетия, как романы «Мы» Е. Замятина и «1984» Дж. Оруэлла.
Уникальная книга Олдоса Хаксли «Возвращение в дивный новый мир», опубликованная в 1958 году. В этой работе великий английский писатель и философ, в присущей ему смелой и полемичной манере, проводит параллели между западной цивилизацией буржуазного «золотого века» 1950-х и антиутопическим тоталитарным «потребительским раем», описанным им в самом известном художественном произведении — романе «О дивный новый мир». Возвращаясь к роману «О дивный новый мир», Хаксли снова и снова сравнивает вымышленный много лет назад мир далекого будущего с миром вполне реальным, окружавшим его на момент написания «Возвращения», — и снова и снова находит приметы пугающего, опасного и все более очевидною сходства…
Любовный треугольник… Кажется, довольно банальная история. Но это не тот случай. Сюжет романа действительно довольно прост: у знаменитого ученого есть божественной красоты жена. И молодой талантливый ученик. Конечно же, между учеником и «богиней» вспыхивает страсть. Ни к чему хорошему это привести не может. Чего же еще ждать от любовного треугольника? Но Олдос Хаксли сумел наполнить эту историю глубиной, затронуть важнейшие вопросы о роке и личном выборе, о противостоянии эмоций разумному началу, о долге, чести и любви.
Почти случайно Олдос Хаксли создал книгу, ставшую культовым текстом для тысяч радикальных интеллектуалов 60-х. «Двери восприятия» дали название знаменитой группе «The Doors». В числе последователей Хаксли — Уильям Берроуз, Кен Кизи, Том Вулф и Карлос Кастанеда. Всю свою жизнь автор самой знаменитой утопии XX века «О дивный новый мир» искал формулу всеобщего счастья. Экспериментируя с различными психоделиками, он поставил для себя задачу найти средство расширения сознания, которое дало бы возможность простым смертным проникнуть в сферы, доступные ранее лишь визионерам, мистикам, великим аскетам и пророкам.
Если в своей знаменитой антиутопии «Прекрасный новый мир» (1932) классик современной английской литературы рисует жуткий образ грядущего, где предельная рационализация жизни приводит не только к материальному прогрессу, но и к духовному одичанию людей, то в последнем своем романе «Остров» (1962) писатель ищет выход из духовного тупика в обращении к буддистским и индуистским учениям. На вымышленном острове Пала люди живут свободно и счастливо, не прибегая к рецептам западной цивилизации. Глубокое философское содержание сочетается в романе с острым авантюрным сюжетом.
Роман написан в 1928 г. и впервые опубликован в этом же году в нью-йоркском издательстве «Гарден Сити».Изысканный, злой и безупречно точный роман нравов, восходящий к творчеству даже не Уайльда, но — Теккерея. Роман, автор которого как хирургическим скальпелем препарирует быт и нравы английского высшего света эпохи «прекрасных двадцатых». Роман, исполненный юмора и сарказма, однако поднимающийся порой до уровня высокой трагедии.Перед вами — «поиски утраченного времени» по Олдосу Хаксли, времени всеобщего увлечения фрейдизмом и авангардизмом, времени неустанных духовных поисков, блестящих побед и горьких поражений…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.