Лучший телохранитель – ложь - [16]

— Если вы решили вернуться в Коста-Рику, то почему не самолетом? — продолжал Гарри. — Из Сан-Диего в южном направлении летают прямые рейсы.

— Я не могла, — сказала девушка, — первым местом, где Эмерсон стал бы искать меня, был аэропорт.

— Но Эмерсон Пайк был убит, — сказал Гарри.

— Я не знала об этом. Все, что я знаю, — это то, что, когда я покидала его дом, он все еще был жив, — при этом она посмотрела на меня, — поверьте мне, я знала, что он стал бы преследовать меня. И первое место, куда бы он направился, был аэропорт в Сан-Диего. Кроме того, у меня было недостаточно денег на билет на самолет.

— Давайте поговорим об этом, о деньгах, — продолжал Гарри, — на бумажнике Пайка, том, что полиция нашла на кровати, были обнаружены отпечатки ваших пальцев. Вы знаете об этом?

Она покачала головой, а затем сказала:

— Конечно же меня это не удивляет. Я взяла деньги из того бумажника. Я уже сказала полицейским, что мне нужны были деньги на это… как вы это назвали? На boleto.

— Билет, — подсказал я.

— Ha boose, — она говорила об автобусе, — только таким путем я могла бы сбежать от Эмерсона. Он не дал бы мне денег. И он не позволил бы мне уехать.

Гарри стоял от нее меньше чем в двух футах, всего в одном футе от стула, на котором она сидела, и смотрел на нее. Это была его излюбленная поза, когда он навещал кого-то в тюрьме и ждал правдивых ответов на свои вопросы.

— Почему же он не отпустил бы вас?

— Я не знаю, — она посмотрела на него и покачала головой, — но он не позволил бы мне уйти. Я его постоянно просила об этом. Но он даже не отвечал мне. Он говорил, что любит меня. Но я знаю, что это неправда.

Мой партнер кинул в мою сторону циничный взгляд. Гарри для себя все решил: старик и молодая женщина — трудно найти на земле другую причину произошедшего, имеющую более древние корни.

По молниям, мелькнувшим в глазах Кати, я понял, что она видит Гарри с его мыслями насквозь.

— Нет. Это не так, — сказала она. — Здесь что-то другое. Я уверена, что это как-то связано с фотографиями.

— Какими фотографиями? — спросил я.

В течение нескольких минут она рассказывала нам о фото, сделанных ее матерью в прошлом году в Колумбии, о том, как Эмерсон завладел этими снимками, после того как нашел их в ее камере. Она рассказала нам и то, что Пайк сам предложил ей совершить с ним поездку на север, в США, и погостить в его доме в окрестностях Сан-Диего, и о той чудесной ловкости, с которой он сумел получить для нее краткосрочную визу, будто бы по ее просьбе.

Гарри посмотрел на нее недоуменно:

— Сколько времени, вы говорите, заняло оформление визы?

— Три дня.

Гарри сделал пометку в блокноте.

— Это будет довольно легко проверить, — заявил он.

Катя рассказала нам о своей матери, которая, насколько она знала, до сих пор находилась в Колумбии, куда поехала навестить родственников. Эмерсон заставлял Катю звонить домой каждый день, чтобы проверить, не вернулась ли ее мать в Коста-Рику. Девушка была уверена, что Эмерсон не собирался отвозить ее в Коста-Рику до тех пор, пока мать не вернется туда, а может быть, и вовсе не собирался возвращать домой. Пленница Эмерсона Пайка. Наверное, это был для нее самый лучший способ защиты, а может быть, даже единственный.

— Почему вы не обратились в полицию или консульство Коста-Рики? — спросил я. — Если бы вы сделали это, то сейчас не находились бы в таком ужасном положении. Там бы вам помогли, вы же знаете.

Она робко посмотрела на меня:

— Я не была уверена в этом. Эмерсон был могущественным человеком. У него было много денег. У него могли быть друзья в полиции. Посмотрите, как быстро он сумел получить для меня визу на въезд в эту страну. — У нее на все были готовы объяснения, даже на то, почему она не удосужилась просто сделать два телефонных звонка.

— Он когда-нибудь обидел вас? — Погрузившись на самое дно, Гарри решил быстро вынырнуть обратно.

— Нет.

— Он когда-нибудь запирал вас или ограничивал в передвижении?

— Нет. Но мне кажется, он собирался сделать это. Если бы он знал, что я попытаюсь бежать.

— Но он ведь никогда не делал этого?

— Нет. Но он не позволял мне иметь наличные деньги. Как только он находил у меня деньги, тут же забирал их. А потом отправлял эти деньги моей семье в Коста-Рику. Я не могу объяснить это иначе, чем его попыткой успокоить моих родственников, а меня удерживать здесь против воли.

— Говорили ли вы ему, что хотите уехать домой в Коста-Рику?

— Практически каждый день. А иногда и по несколько раз в день.

— И как реагировал он?

— Он искал отговорки. На следующей неделе. В следующем месяце. Через две недели. А потом он менял тему разговора.

— Вы не думали о том, что следует пойти в полицию? — Гарри знал, что это будет первым вопросом, который задаст Кате сторона обвинения, как только она предстанет перед судом.

— Нет, но, если бы меня поставили в безвыходное положение, я бы сделала это. И он знал об этом.

— Эти снимки, — спросил я, — которые сделала ваша мать, почему они так его заинтересовали?

— Я тоже хотела бы знать это. Но он не говорил мне.

— Где теперь эти снимки?

Если верить Кате, снимки находились в полиции. В день, когда ее арестовали, они лежали в ее сумке. В ночь, когда она убежала, они повздорили с Эмерсоном из-за фотографий. Наконец, он вернул ей фото, и она сунула их в свою сумку перед тем, как выйти из дома.