Лучший из лучших - [17]

— Стыдитесь, Ник! Вы просто боитесь признаться, что вас тронул вид женщины в инвалидном кресле. Я и не думала, что такой пустяк может взволновать такого сурового мужчину, как вы.

Ник наконец разжал пальцы и провел по лицу рукой.

— Пустяк? Вы называете это пустяком? Нет, то, что вы сделали, — это далеко не пустяк. Это своего рода шантаж. Миссис Гордон теперь смотрит на меня как на бога и ожидает чуда. И если его не произойдет, то только я буду виноват в том, что милая пожилая женщина испытает еще один тяжелейший удар.

— Вы можете утром сказать ей, что не уверены в успехе, и подготовить ее к худшему.

— Конечно, и нанести ей удар заранее. Как будто она и так мало страдала на своем веку.

— Послушайте, Ник, это не я, это вы сами шантажируете себя. Что бы произошло, если бы я заранее сказала вам о маминой болезни и инвалидном кресле? Вы отказались бы от работы?

— Нет, но я был бы лучше подготовлен к этой встрече. Если моя реакция кажется вам слабостью, так это ваши проблемы. Я не люблю неожиданностей, особенно таких. А больше всего я не люблю, когда источник их — мой так называемый партнер. Если хочешь дожить до следующего дня, имей напарника, на которого можешь положиться, — это первое, чему учат в полицейской академии. Не уверен, что на вас, Лорена, можно рассчитывать. Вы умалчиваете о вещах значимых, серьезных. Поймите, это не игра, не соревнование, не я против вас и наоборот. Либо мы в этом деле вместе, либо — нет.

— Мы вместе, — поспешно откликнулась Лорена. — Мне жаль, что вы так расценили мое поведение. Я думала сразу рассказать о маме, а потом решила, что исчезновение моего племянника никак не связано с ее инвалидностью. Я не хотела связывать вас чувством жалости и сострадания.

— Именно поэтому вы с таким несчастным видом уселись у моего порога и умоляли впустить вас в дом, — напомнил Ник, но глаза его наконец утратили безжалостное выражение, и он чуть улыбнулся.

— А что мне еще оставалось делать? Мама не знает покоя с тех пор, как Грейс сошлась с Дугласом и ушла жить к нему. Она не доверяла ему с самого начала. Моя сестра, не говорите потом, что я вас не предупредила, остро нуждается в помощи психиатров. Так что я осталась единственным дееспособным членом семьи. Но мне не по силам справиться одной…

— Я понимаю. И я согласился помочь. Так что давайте договоримся — больше никаких умалчиваний. Я не хочу по вашей вине оказаться в ситуации, к которой не готов. Достаточно того, что Дуглас Кросс — неизвестная величина в этом деле. Единственное, в чем я убежден, так это в том, что у человека, способного украсть ребенка, явно нестабильная психика. На мой взгляд, не стоит добавлять к этому лишних трудностей.

— Я понимаю, — пристыженно произнесла Лорена.

— Искренне надеюсь на это. Потому что, либо отныне вы заодно со мной, либо мы расторгаем договор. Ваше решение?

— Обещаю больше ничего не скрывать от вас. Пожалуйста, не лишайте меня вашей помощи!

— Договорились. Теперь я должен отдохнуть. Вы уверены, что вашей маме будет не в тягость, если я воспользуюсь ее приглашением?

— Настолько уверена, что даже посоветую вам не произносить таких слов там, где она может их услышать. Она терпеть не может, когда ее жалеют.

— Хорошо, — кивнул Ник. — Вам виднее. Тогда давайте уберем со стола, и…

— Я покажу вашу спальню, а потом все сделаю, — прервала его Лорена.

— Мы уберем со стола сейчас.

— Но вы же провели за рулем весь день!

— А вы провели весь день в спорах со мной. И продолжаете это делать, несмотря на то что я только что сказал.

Лорена молча принесла поднос, собрала на него посуду и взглянула на Ника.

— Что ж, берите поднос, идите за мной.

Окно в кухне было открыто, и морской воздух смешивался с ароматом всевозможных приправ. Ник осмотрелся по сторонам и заметил:

— Чудесно, просто чудесно.

— Да, — согласилась Лорена. — Здесь мы втроем провели немало счастливых часов.

Она изящно двигалась по кухне, убирая остатки ужина в холодильник, ставя тарелки и чашки в посудомоечную машину. Ник задумчиво наблюдал за ней, потом спросил:

— Почему вы ничего не рассказываете о своем отце?

Лорена резко повернулась.

— Я уже говорила вам, что он оставил нас, когда мне было одиннадцать. Больше я о нем не слышала. — Она замолчала, враждебно глядя на Ника.

Перед ее внутренним взором замелькали картины, которые она давно изгнала из своей памяти. Отец, которого она боготворила, красивый, вечно смеющийся, с ней, с малышкой Грейс, с мамой… И мама — молодая, тоже всегда смеющаяся, здоровая… Удивительно, как живучи эти воспоминания и какую боль они приносят с собой всякий раз!.. Слезы навернулись на глаза, и Лорена отчаянно заморгала, стараясь не дать им пролиться.

— Ему ничего не известно о малыше и Дугласе Кроссе?

— Ему ничего не известно ни о ком из нас, и его это не касается. — Голос Лорены звучал холодно, отчужденно.

Ник подошел ближе, и она почувствовала его горячее дыхание.

— Лорена, я знаю, как тяжело потерять одного из родителей. Дети нуждаются в обоих независимо от возраста. Я отдал бы что угодно, лишь бы снова увидеть маму…

— Да, Ник, вы правы, это тяжело. Но когда человек умирает, это не его вина. Он бы остался, если мог. Мой отец не умер, он мог остаться, но сознательно покинул нас — меня, Грейс и маму в инвалидном кресле…