Лучший день в жизни - [8]

– А ты все равно найди повод порадоваться. И заодно кого-нибудь, чтобы присматривал за домом вместо меня. – Коко не собиралась отказываться от выдвинутых условий, не важно, нравятся они Джейн или нет.

– Помню, помню, – подтвердила Джейн и вздохнула. – Спасибо, что выручила. Ты же понимаешь, как это важно для меня – знать, что и дом, и Джек в надежных руках. – Впервые за все утро ее голос смягчился. Несмотря ни на что, они все-таки были сестрами.

– Спасибо. – Коко не удержалась от улыбки, не понимая, почему одобрение сестры всегда так много значит для нее, а его отсутствие так больно ранит. Когда-нибудь она соскочит с этого крючка, возьмет себя в руки и больше не будет изводиться из-за Джейн. Но это время еще не пришло.

Разумеется, с точки зрения матери и Джейн, прогулки с чужими собаками не работа. Она не вписывалась в их жизненный уклад; по сравнению с достижениями обеих, автора бестселлеров и продюсера, номинированного на «Оскар», бизнес Коко ничтожен, его следует стыдиться. Уж лучше бы у Коко вообще не было работы, считали обе. Да и сама Коко сознавала: хитроумный прибор, измеряющий величину достижений, подтвердил бы, что карьере собачьего тренера грош цена. И все-таки, несмотря на недовольство близких, жизнь, которую вела Коко, была проста, легка и приятна. О большем она пока и не мечтала.

Глава 2

В город Коко вернулась к шести, после чего сразу отправилась к себе домой, где уложила в сумку запас футболок, джинсов, еще одни кроссовки, чистое белье и стопку дисков с любимыми фильмами, чтобы было что смотреть на гигантском экране Джейн. Неподалеку от места сбора дорожной пошлины ее мобильник зазвонил: Джейн только что добралась до квартиры, которую они с Лиз на полгода сняли в Нью-Йорке.

– Как там у вас, все в порядке?

– Заскочила домой, теперь еду к тебе, – известила сестру Коко. – Мы с Джеком задумали поужинать при свечах, а Салли – посмотреть любимую передачу по телевизору.

Коко не позволяла себе вспоминать времена более чем двухлетней давности, когда они с Йеном вместе готовили ужин, бродили по берегу океана на закате, ловили рыбу с катера по воскресеньям, – времена, когда у нее была своя жизнь, а не только кормление пса сестры деликатесами. Думать об этом нет смысла. Прошлого не вернешь.

Коко и Йен собирались пожениться летом того года, когда он погиб, оба планировали устроить простую церемонию на пляже, а после нее барбекю для друзей. Матери Коко так ничего и не сообщила, иначе ту хватил бы удар. В перспективе намечалось возвращение в Австралию и открытие новой школы дайвинга. В юности Йен был чемпионом по серфингу. От этих воспоминаний на Коко накатила тоска.

После разговора с Джейн трубку взяла Лиз и не пожалела слов благодарности за то, что Коко пожертвовала своим временем. В голосе Лиз звучала теплота, которой не удостаивала сестру Джейн.

– Все в порядке, я рада помочь, только если не слишком долго, – не удержавшись, напомнила ей Коко.

– Обещаю тебе, мы как можно скорее кого-нибудь подыщем. – Лиз не кривила душой. В отличие от Джейн, она не принимала помощь Коко как должное.

– Спасибо, – отозвалась Коко. – Как там в Нью-Йорке?

– Если бы не забастовка, было бы совсем хорошо. Может, сегодня мы наконец-то придем к соглашению, – с надеждой добавила Лиз. Она была миротворцем по натуре, а Джейн в этой паре досталась роль воительницы.

Притормаживая возле их дома, Коко пожелала обеим удачи. Порой она завидовала отношениям Лиз и Джейн. Так и полагалось жить супругам, но для многих подобная привязанность оказывалась недостижимой. Коко с детства знала о наклонностях сестры, принимала ее образ жизни, не задавая вопросов, но понимала, что окружающих он может удивлять. Коко тревожило другое: напористость Джейн, ее яростное стремление добиваться своего от всех и каждого. Только Лиз ухитрялась придать ей хоть какое-то подобие гуманности, да и то не всегда. С младенчества избалованная родителями, привыкшая к тому, что ее достижения вызывают у окружающих бурный восторг, Джейн не сомневалась: она должна получать все, что только пожелает. А Коко всегда оставалась на втором плане, в тени сестры. Так было раньше, так продолжалось и по сей день. Коко иначе ощущала свое положение лишь в те дни, когда рядом находился Йен, может, потому, что ей было некогда задумываться о сестре, а может, присутствие Йена служило ей защитой. Ее согревала мысль о переезде в Австралию вместе с ним. Но все надежды рухнули, и осталось лишь торчать в доме сестры, опять возиться с ее собакой. А если бы рядом с ней по-прежнему был Йен, если бы у нее хватало и своих дел? Джейн пришлось бы обратиться к кому-нибудь другому, вместо того чтобы всякий раз звать на помощь сестру, словно безотказную Золушку. Что почувствовала бы сама Коко, если бы не смогла поддержать Джейн? Поняла бы, что наконец повзрослела или что повела себя как противная девчонка, как называла ее в детстве Джейн, не желая слушать возражений? Этот вопрос уже давно мучил Коко, но ответа на него она пока не нашла. А может, и не хотела. Гораздо проще беспрекословно выполнять просьбы, особенно теперь, когда Йена не стало.