Лучшие книги XX века. Последняя опись перед распродажей - [12]

… Позже, в 1942 году, когда станет ясно, что катастрофа разразилась вновь, Стефан Цвейг покончит с собой в Бразилии, вместе со своей второй женой.

Ибо этот Стефан Цвейг – чувствительный молодой человек, венский поэт, тонкий и зоркий исследователь человеческого сердца, находящийся под влиянием работ Зигмунда Фрейда, его приятеля. Все книги Цвейга повествуют о несчастливых любовных романах, запутанных связях, невысказанных или неутоленных желаниях: он истинный мастер психологической литературы. Вот и «Смятение чувств» не составляет исключения из правила: эта любовь ученика к своему преподавателю, в те времена, когда гомосексуализм был худшим из табу, может привести только к катастрофе. Ролан не способен распознать истинную природу своих чувств: что это – восхищение, любовь, дружба, желание? То ли это учитель «кадрит» своего ученика, то ли сам ученик – безудержный соблазнитель или безудержный подхалим – польщен тем, что нравится своему преподавателю? Стоит этому последнему обратиться к нему на «ты», как он в панике сбегает, а потом соблазняет его жену – чтобы отвлечься. Вот оно – «смятение чувств»: наш мозг вполне хорошо приспособлен для массы полезных вещей – памяти, разума, воображения, но он не способен помочь нам, как только речь заходит о страсти. В этом случае человек предоставлен самому себе, и как же ему узнать, влюблен ли он по-настоящему? И еще: сознательно ли мы решаем полюбить или это сваливается на нас, как снег на голову? Можно ли выбрать предмет любви или приходится следовать за неодолимыми сердечными порывами? И как не заплутать в тумане человеческой души? (Честно говоря, лучше было бы назвать эту книгу «Ураган в черепной коробке».)

«Смятение чувств» – тонко выписанная исповедь о любовном влечении – показывает, как педагогика может обернуться страстью. Хотелось бы мне пробудить в вас подобное чувство! Любой сентиментальный мальчик может оказаться во власти такого гипноза со стороны блестящего преподавателя (как в фильме «Кружок исчезнувших поэтов»[63]). Но у Цвейга самое оригинальное то, что преподаватель поддается этому чувству не меньше, чем его ученик. Однако если бы меня поставили перед выбором, то чисто субъективно я все-таки выбрал бы не эту книгу. Лучше уж назвать «Амок» – историю, произошедшую в голландской колонии Индии, где врач отказывается сделать аборт героине, которая в результате умирает; или «Двадцать четыре часа из жизни женщины», где взрослая женщина влюбляется в юного игрока, который использует ее, чтобы вернуться в казино; или, наконец, «Опасную жалость», где герой приглашает на танец парализованную девушку, а потом, желая исправить свой промах, наносит ей визит, после чего она принимает его жалость за любовь и в конце концов убивает себя. В общем, чтобы выразить суть Стефана Цвейга, предлагаю следующее уравнение: Цвейг = Гете + Фрейд, помноженные на Пруста. Надеюсь хотя бы, что выразился не слишком путано.

№36. Раймон Кено «ЗАЗИ В МЕТРО» (1959)

Смотри-ка, номер 36 опять не мой, хотя на что я, собственно, надеялся, дурьямоябашка?

Номер 36 – это Раймон Кено (1903—1976), гениальный выдумщик, который начал с сюрреализма и пришел в УЛИПО через коллеж метафизики и «упражнения в стиле». Этот одержимый успел потрудиться всюду, где в XX веке подвергали пытке синтаксис, где терзали и перемалывали слова. После Селина и Сан-Антонио[64] он стал третьим насильником над глаголами. А главное, он автор «Зази в метро», которая начинается с одного слитного слова: «Откудажэтотаксмердит?»

«Зази в метро» можно рассматривать как один из «молодежных» вариантов «Путешествия на край ночи»[65], поскольку арго, разговорный французский, изуродованная орфография, каламбуры и фонетические сокращения – не единственное ее оружие. Здесь пересмотрен даже сам принцип реалистического повествования: как и у друга Кено Бориса Виана[66], персонажи выглядят так, словно родились из бредового сна; они совершают бессмысленные поступки, и им плевать абсолютно на все, даже на правдоподобие своей истории. Для определения этого жанра можно было бы сказать, что Кено – натуралист по форме и антинатуралист по сути, и это довольно-таки неожиданно со стороны выдающегося члена Гонкуровской академии.

Зази двенадцать лет, как и Лолите, но она не спит с мужчинами, хотя регулярно посылает их «в жопу». Она прибывает поездом в Париж, на Аустерлицкий вокзал, чтобы провести пару дней в гостях у своего дяди Габриэля, работающего стриптизершей в «гормосессуальном» кабаре. Они будут колесить по городу, но не в метро, поскольку там объявлена забастовка. По пути им встречаются всевозможные личности одна потешней другой: официантка Мадо-Тонконожка, вдова Мужьяк, плейбой-неудачник Педроило, гид столичного города Парижа by night Федор Балванович… Это скорее роман о деформации, нежели об информации: Зази познает свободу через дежурные достопримечательности столицы: Эйфелеву башню, собор Инвалидов, Сакре-Кер и т. д. Но за фривольной видимостью этой прогулки таится нечто очень серьезное. Зази изучает мир взрослых и, кажется, недоумевающе спрашивает себя: «Как, только и всего?» А Габриэль восклицает: «Истина! Как будто кто-нибудь в этом мире знает, фчёмона! Все это блефня!» В конце романа Зази возвращается к матери, и та ее спрашивает: