Лучшие годы мисс Джин Броди. Девицы со скудными средствами - [74]

— Кто это? — спросила она, устремив изучающий взгляд на неопознаваемые дрыгающие ноги и ерзающую попку, которые только и были видимыми частями застрявшего тела.

Селина принесла полотенце и попыталась, обернув полотенце вокруг талии девушки, застегнуть его булавкой. Энн уговаривала ее не вопить, а кто-то из других присутствующих вышел на лестничную площадку, взглянуть поверх перил в надежде, что никто из начальства не обеспокоился воплями настолько, чтобы пойти наверх.

— Кто это? — повторила Джейн.

Энн ответила:

— Боюсь признаться, но это Тилли.

— Тилли!

— Тилли ждала в вестибюле, а мы взяли и привели ее сюда, ради шутки. Она говорила, что здесь, в клубе, все равно как снова в школе, поэтому Селина показала ей окно. Она всего-то на полдюйма толще, чем надо, между прочим. Ты не можешь уговорить ее заткнуться?

Джейн заговорила с Тилли тихо и мягко.

— Каждый раз, когда вы кричите, — объясняла она, — вы больше раздуваетесь. Помолчите, а мы обработаем вас и вытащим с помощью размоченного мыла.

Тилли замолчала. Все вместе они обрабатывали ее целых десять минут, но она по-прежнему не пролезала ни туда, ни сюда — не пускали бедра. Тилли плакала.

— Вызовите Джорджа, — попросила она наконец. — Позвоните ему.

Никому не хотелось вызывать сюда Джорджа. Ему пришлось бы подняться наверх, а наверх из мужчин поднимались только врачи, и даже их должен был сопровождать кто-то из сотрудников.

— Ладно, — сказала Джейн. — Я кого-нибудь вызову.

Она подумала о Николасе. У него же был доступ на крышу через чердак соседнего отеля — через штаб американской разведки: мощный толчок со стороны крыши мог принести успех в деле высвобождения Тилли. Николас все равно собирался прийти в клуб после ужина, послушать лекцию и внимательно посмотреть — в сложном комплексе чувств, включающем ревность и любопытство, — на жену бывшего любовника Селины. Да и сам Феликс тоже должен был появиться.

Джейн решила позвонить и упросить Николаса прийти немедленно и помочь им с Тилли. Тогда он сможет и поужинать в клубе; Джейн подсчитала, что это будет его второй клубный ужин на этой неделе. Николас мог уже вернуться с работы домой, он обычно возвращался около шести.

— Сколько времени? — спросила она.

Тилли тихо плакала, но звучал ее плач так, что можно было ожидать новой серии воплей.

— Почти шесть, — ответила Энн.

Селина взглянула на свои часики и направилась к себе в комнату.

— Не оставляйте ее, — сказала Джейн. — Я пошла за помощью.

Селина открыла дверь к себе в комнату, но Энн стояла, держа Тилли за щиколотки. Когда Джейн спустилась до следующей площадки, она услышала голос Селины:

«Самообладание есть идеальная уравновешенность и невозмутимость тела и души, совершенное спокойствие…»

Джейн глупо рассмеялась про себя и спустилась к телефонным кабинкам, как раз когда напольные часы пробили шесть ударов.

Они пробили шесть часов в тот вечер, двадцать седьмого июля. Николас только что вернулся домой. Услышав о неприятности с Тилли, он тут же охотно согласился подъехать прямо к штабу «Интеллидженс сервис» и выйти на крышу.

— Тут ничего смешного нет, — упрекнула его Джейн.

— А я и не говорю, что это смешно.

— Мне показалось, вы ужасно развеселились. Поторопитесь. Тилли уже все глаза выплакала.

— Еще бы не выплакала, увидев, что лейбористы победили.

— Да поторопитесь вы. Мы все попадем в беду, если…

Но он уже повесил трубку.

В этот самый час Грегги вошла в вестибюль из сада, чтобы побродить в холле в ожидании прибытия миссис Добелл, которая должна была выступить с лекцией после ужина. Грегги следовало отвести ее в гостиную ректора, где ректор с гостьей, как предполагалось, выпьют сухого хереса перед тем, как прозвучит гонг на ужин. Кроме того, Грегги надеялась склонить миссис Добелл к тому, чтобы та перед ужином прогулялась с нею по саду.

Далекий отчаянный вопль слетел в холл вниз по лестнице.

— В самом деле, — сказала Грегги, обратившись к Джейн, только что вышедшей из телефонной кабинки, — наш клуб пал невероятно низко. Что могут подумать гости? Шум тут такой, какой, видимо, был, когда это здание находилось в руках частных владельцев. Вы, молодые девицы, ведете себя точно как прислуга в былые времена, когда хозяин и хозяйка отсутствовали. Топаете и вопите.

О, мне бы лирой стать в лесной сени,

Чтоб звук был легче шелеста листвы,

Как шум ветвей — гармонии мои![83]

— Джордж, мне нужен Джордж, — тоненько взвывала Тилли сверху.

Тут кто-то на верхнем этаже предусмотрительно включил радиоприемник на всезаглушающую мощь.

Где ангелы? Жрут ужин в «Ритце»,

На Беркли соловьи зависли…

И Тилли уже не было слышно. Грегги выглянула в открытую на улицу дверь и возвратилась. Взглянула на свои часики.

— Шесть пятнадцать, — произнесла она. — Она должна бы быть уже здесь в шесть пятнадцать. Скажите им там, наверху, чтобы убавили радио. Это выглядит так вульгарно, так дурно…

— Вы хотите сказать — это звучит так вульгарно, так дурно, — поправила ее Джейн, не переставая следить, не подъехало ли такси, что должно — как она надеялась — вот-вот привезти Николаса к столь функционально важному отелю.

— Еще раз, — четко прозвучал с четвертого этажа голос Джоанны, руководящей своей ученицей. — Последние три строфы снова, пожалуйста.