Лучшее лето в её жизни - [45]

Через пару секунд в прихожей звучат легкие шаги.

– Кто там? – неуверенно спрашивает Сонин голос.

Дядя Фернанду подходит вплотную к двери и шипит:

– Наконец-то ты одна, девочка! Открывай, быстро! Открывай, кому говорю!

За дверью раздается страшный, раздирающий уши визг, потом топот и хлопок: Соня опять заперлась в ванной.

Дядя Фернанду снимает шляпу, шарф и очки и прячет все это в портфель. Ему страшно жаль бедную Соню, но он уговаривает себя, что делает это для ее же блага. Пусть лучше девочка лишний раз испугается и никуда не пойдет, чем будет бесстрашно разгуливать по улицам и однажды вляпается в настоящие неприятности.

«В воскресенье свожу ее в аквапарк, чтобы снять стресс», – думает дядя Фернанду, выходя из дома через черный ход.

* * *

Соня откашливается. Ну вот, довизжалась. Теперь горло болит.

Она идет на кухню и зажигает огонь под чайником. Потом ставит на стол зеркало на ножке, из своего тайника между двумя кастрюлями, которыми дядя Фернанду никогда не пользуется, достает косметичку и начинает красить ресницы.

«Как все-таки мило с дядиной стороны, – думает Соня, – быть таким предсказуемым…»

Она докрашивает правый глаз и смотрит на часы. Половина шестого. Через полчаса дядя позвонит ей с работы – узнать, все ли в порядке. Соня расскажет ему про «черного-в-шляпе», дядя заявит, что ей все показалось, Соня на него обидится, дядя попросит прощения и пообещает свозить ее в воскресенье в аквапарк, потом Соня скажет, что от страха у нее разболелась голова, а дядя посоветует ей закрыть жалюзи и отдохнуть. После этого можно смело идти гулять: дядя теперь позвонит только утром, чтобы разбудить ее в школу.

Соня показывает язык своему отражению в зеркале и принимается за левый глаз.

* * *

На пустой площадке перед лифтом царит гулкая тишина. От густой тени в углу отделяется большое темное пятно и бесшумно скользит по стене. Пятно антропоморфное, но какое-то размытое. Четко видны только очертания круглой шляпы с узкими полями.

Пятно доползает до Сониной двери и сливается с косяком.

Оно уже давно ждет. Может подождать еще немножко.

Свидание

– …я все время на них наступаю, а они от этого пачкаются и портятся, и мне приходится их все время поддергивать, особенно когда спускаюсь по лестнице. Или поднимаюсь. Когда поднимаюсь – вообще беда, хоть поддергивай, хоть не поддергивай…

Тьягу бубнит обиженно и монотонно, как пчелка-«музыкантик». Соня в детстве часто ловила музыкантиков и часами таскала их в кулаке. Музыкантики смешно щекотали ладонь, а Соня жмурилась от удовольствия и время от времени подносила кулак к уху, чтобы послушать басовитое жужжание.

Соня перестала ловить музыкантиков после того, как случайно промахнулась и поймала настоящую пчелу. Жало пришлось выковыривать иголкой, и с тех пор у Сони на самой середине ладони – ямка.

– …а ты: «Ах, короткие брюки неприлично», а я, значит, ходи и пол штанинами подметай! И я еще понимаю, ты бы честно сказала – мол, лень подшивать. Так нет же…

Соня не спорит. Соня молчит и украдкой потирает зудящую ладонь.

«Тьягу, – думает Соня, – вылитый музыкантик. Такой же толстенький и деловитый. И так же сердито жужжит».

– …бегу я по лестнице, а сам думаю – как бы на штанины не наступить. Они уже и так внизу все мокрые и грязные, смотреть противно…

Соня отворачивается от Тьягу и встречается глазами с Вашку.

«Что, подруга, достали тебя?» – сочувственно молчит Вашку, и Соня чувствует, что краснеет.

«Вашку, – думает Соня, смущенно отводя взгляд от улыбающегося Вашку, – совсем непохож на Тьягу. Или это Тьягу непохож на Вашку?»

– …а всего-то и делов – подшить чертовы штаны раз и навсегда. Я и сам бы подшил, если бы ты не…

«Жаль, что Тьягу так непохож на Вашку, – думает Соня и изо всех сил скребет ногтями вспухшую ладонь. – Если бы он был хоть капельку похож, с ним было бы значительно приятнее жить».

– …я никогда не знаю, слышишь ты меня или не слышишь. Соня! Соня, проснись! Соня, черт возьми, с кем я уже полчаса разговариваю?!

Соня вздрагивает и поворачивается к Тьягу. Тьягу сложил руки на груди и гневно смотрит на Соню. Левый уголок плотно сжатого рта нервно подергивается.

«А у Вашку, – думает Соня, стараясь не глядеть на дергающийся рот, – губы теплые и ласковые. Их так не сожмешь».

Тьягу сердито машет рукой и забирается в подошедший автобус. Соня послушно идет следом и усаживается рядом с ним, даже не кинув прощального взгляда на Вашку. Отходчивый Тьягу берет Соню за руку и дует ей в ухо.

– Ты меня еще любишь? – шепотом спрашивает он.

Соня молча кивает и чувствует, что Вашку, улыбаясь, смотрит ей вслед.

* * *

Соня неподвижно сидит на лавочке в парке, уставясь себе под ноги. Мокрые волосы облепили голову, с юбки течет, а в туфлях неприятно чавкает, но Соня даже не пытается прикрыться от дождя, хотя из ее сумки торчит изогнутая ручка мужского черного зонта.

Этот парк был последней Сониной надеждой. Сегодня Вашку не оказалось на автобусной остановке. Не было его ни в метро, ни в магазине, ни напротив банка – ни в одном из тех мест, где Соня привыкла его встречать. Предчувствуя худшее и не веря самой себе, Соня бросилась в парк. В парке на Вашкином месте мускулистый прилизанный блондин, неприятно улыбаясь, пил пиво из высокого стакана. Соня поднимает глаза на блондина, и ее передергивает.