Лучшее лето в её жизни - [44]

* * *

Стук упавшей трубки будит старую Фелишберту. Она открывает глаза, часто-часто моргает, потом зажмуривается и трясет головой, прогоняя сонную одурь.

– Белита! – слегка дребезжащим, но все еще сильным голосом зовет старая Фелишберта. – Белита! Ты уже пришла?

– Да, бабушка! – откуда-то из глубины дома звонко откликается Белита. – Я сейчас, бабушка!

Раздается шлепанье босых ног, хлопает какая-то дверь, и на веранде появляется Белита, вся в ядовито-розовом и фиолетовом, как огромная двухцветная фуксия. На голове у Белиты – сотня коротеньких косичек с разноцветными резинками, а ногти на руках и ногах выкрашены в винно-красный цвет. Старая Фелишберта смотрит на внучку со смесью гордости и нежности. Хорошая девочка. Совсем как старая Фелишберта в ее возрасте.

Белита замечает упавшую трубку и поднимает ее. Потом бежит в дом, приносит табак, спички, бутылку рома и стакан со льдом – после сна старая Фелишберта любит немножко выпить.

– Обед будет через полчаса, – говорит Белита. – А в два часа у вас клиентка.

* * *

– …вот смотри, написано: пророчица матушка Фелишберта. Снятие порчи, заговор злых духов, вопросы духам предков. Ну что «тетя», что «тетя»?! Мне интересно, да! И не смейся, мы в Анголе все верили в духов предков, там без духов предков шагу было не сделать, кимбанды[37] как-то умели с ними разговаривать, через птиц, там, через рыб, через приборы всякие. Один через компас разговаривал. Покрутит – и рассказывает, что делать, чего не делать, как к этому духи относятся. Да перестань ты смеяться! Я правду говорю, вот хоть у твоего дяди спроси, Шику, расскажи ей, как твой отец духов предков не послушался, а у него потом канализацию прорвало!

* * *

Белита проводит клиентку в полутемную комнату, пододвигает ей стул и тихонечко выходит. Старая Фелишберта уже сидит там, в большом продавленном кресле. Конечно, она предпочла бы работать на веранде или в саду, но на свежем воздухе духи предков с ней не разговаривают. А что может старая Фелишберта сама, без духов предков?

Фелишберта улыбается клиентке – строго одетой женщине, лет на десять всего моложе ее самой. Потом протягивает руку и включает старый черный радиоприемник, который тут же начинает трещать и скрежетать.

– Это особенное радио, – отвечает Фелишберта на удивленный взгляд клиентки. – Однажды в него ударила молния, и с тех пор духи предков говорят со мной через него на понятном мне языке. Можешь задавать свои вопросы.

Клиентка в упор смотрит на Фелишберту.

– Я так и думала, что это ты его сперла, бесстыжая ты девка, – сердито говорит она, решительно вставая со стула. – А я, как дура, все эти годы…

Соня Пиреш и К°

За дверью

– Не пойду! – говорит Соня и крепче вжимается в сиденье старомодного кожаного кресла на колесиках. – Если дядя со мной не пойдет, я тоже никуда не пойду!

– Ну Соня, ну как я могу с тобой пойти? – раздраженно спрашивает дядя Фернанду, который вот уже пятнадцать минут пытается повязать синий галстук в веселенькую розовую и грязно-оранжевую полосочку. – Мне на работу пора! Вот сейчас сеньор Витор все распродаст и уедет, а завтра у него выходной, так и будем сидеть два дня без хлеба!

– Не пойду! – заявляет Соня и вместе с креслом поворачивается к дяде спиной.

– Соня, – дядя Фернанду с напряженным выражением лица колдует над галстуком, – я тебе что ска… ЧЕРТ! – кричит он, обнаружив, что повязал галстук этикеткой наружу. – Черт, черт, черт, вы что, сговорились, что ли, сегодня испортить мне день?!!

Синий в полосочку галстук никак не реагирует на дядину вспышку, зато из-за высокой кожаной спинки начинают доноситься звуки, от которых у дяди Фернанду всегда слабеют руки и подскакивает давление.

Дядя берется за кресло и решительно разворачивает его лицом к себе. Соня скорчилась на сиденье и рыдает, уткнувшись лицом в подлокотник.

– Сониня, девочка, что случилось? – жалобно спрашивает дядя Фернанду, присаживаясь рядом с ней на корточки. – Ну если тебе так не хочется, то не ходи, бог с ним, с хлебом, я с работы булочек принесу…

– Яневыйдуоднаиздооооооооооома, – гудит Соня. – Он стоит за дверью, я знаю!

Дядя Фернанду морщит лицо, как будто сам собирается заплакать, но его голос подчеркнуто спокоен:

– Кто стоит за дверью, Соня?

– Этот, – Соня судорожно всхлипывает. – Черный! В черной шляпе!

– Никого там нет. – Дядя подходит к входной двери и смотрит в глазок. – Если не веришь, давай откроем и выглянем вместе. Хочешь?

Соня трясет головой, разбрызгивая слезы.

– Трусиха ты! – говорит дядя Фернанду и распахивает дверь.

Соня с визгом скатывается с кресла и мгновенно запирается в ванной. Дядя Фернанду закрывает входную дверь, тяжело плюхается на Сонино место и обхватывает голову руками.

* * *

– Сониня, я пошел! – полчаса спустя кричит дядя Фернанду в сторону Сониной комнаты. – Не валяйся на кровати и не смотри долго телевизор, а то у тебя и так уже голова квадратная!

– Это у тебя голова квадратная! – с притворной обидой вопит Соня. – Не забудь булочки!

Дядя Фернанду выходит из квартиры и хлопает дверью. Щелкает английский замок.

Дядя отходит в темный угол рядом с лифтом, где его не видно через глазок, достает из портфеля мятую черную шляпу с приклеенными к ней грязно-седыми длинными волосами, черные круглые очки с почти непрозрачными стеклами и белый шарф, измазанный чем-то красным. Надевает шляпу, цепляет очки и заматывает нижнюю половину лица шарфом. После этого слегка откручивает лампочку над дверью, так что лестничная клетка погружается в полумрак, несколько раз требовательно нажимает кнопку звонка и ждет.