Лучшее - [85]

А потом началась охота.

Нет, нет! Снова не та история! Галли рассказывал совсем другое, а эта — от забулдыги из бара. Постоянно вклинивается его бред, может потому, что я немного знал бедолагу, мы вместе служили на острове Вилли Джонса. Правда, потом он рехнулся.

— Мир окружает сейсмический пояс, он же пояс легенд, а ниже — Срединный мир. Уж я там набродился!

Да, явное помешательство. Не иначе, как бывшего солдата протащили по всем морям и океанам под килем. Не знаю, кем именно он был из той троицы. По слухам, они все погибли.

— Вообрази атмосферу тайны, — внушал Галли. — Представь шепот в пальмовой роще в предрассветных сумерках.

— Чем мне испугать этого мужчину? — спросила Маргарет у голема, едва Вилли Джонс отчалил на своем корабле. — Хотя откуда знать об этом механическому существу…

— Открою тебе секрет, — произнес голем. — Мы не механические существа. Искусные колдуны, владеющие тайным знанием, свято верят, будто создали нас, но это не так. Они лишь создали нам пристанище, не более. Нас, неприкаянных душ, на свете легион, и мы селимся, где придется. А потому мне многое известно о бесприютных духах, что живут в глубине каждого человека. Выберем один дух и напугаем Вилли Джонса. По рождению он валлиец, по призванию — голландец, малаец и джилоло. Их роднит древний призрак; настанет час, и я призову его на помощь.

— Забыл сказать, что голема Маргарет звали Мешурат, — спохватился Галли.

После двадцати лет отчаянного пиратства Вилли Джонс возвратился на остров. Его встречала черноволосая Маргарет — такая же молодая и прекрасная, как в тот день, когда он покинул ее. Вилли Джонс бросился к возлюбленной, и рухнул, опрокинутый мощным ударом.

Он не удивился и даже не лишился головы, хотя на миг заподозрил это. И почти не разозлился — в любви Маргарет не знала пощады.

— Все равно будешь моей! — пригрозил Вилли, с удовольствием ощущая на языке вкус крови и приподнимаясь. — Мне уже приходилось укрощать тигрицу-Маргарет.

— Тебе не оседлать мои чресла, старый похотливый козел, — звонко расхохоталась красавица. — Я не твоя жена, а дочь, которую ты зачал в утробе. Мать лежит в могиле на вершине холма.

Скорбя, Вилли Джонс направился к могиле.

Но тут за его спиной возникла Маргарет, и ее слова обрушились на Вилли словно разящее копье.

— Я предупреждала, что вернувшись, ты не узнаешь, та ли женщина перед тобой, — провозгласила она. — И впредь тебе не дано этого узнать.

— Маргарет, ты моя жена! — возразил Вилли Джонс.

— Разве по возрасту я гожусь тебе в жены? — усмехнулась она. — Взгляни на меня! Сколько, по-твоему, мне лет?

— Столько же, сколько было, когда я покинул тебя. Может, ты съела орех грядущего, и поэтому не изменилась.

— Забыл рассказать про орех грядущего, — спохватился Галли. — Растет на дереве завтрашнего дня. Если вкусить его плоды, никогда не состаришься. Но вечная молодость даруется вместе с безысходной тоской.

— Может, и съела, — прошипела Маргарет. — Но вот там моя могила, в которой я пролежала много лет, как и наша дочь. Ты не вправе прикоснуться ни к одной из нас.

— Так кто ты, ведьма? Мать или дочь?

— Тебе этого никогда не узнать. Мы меняемся местами, и ты нас не различишь. Смотри, могила раскопана, путь на поверхность открыт.

— Тогда я узнаю правду от голема, что прислуживал тебе в мое отсутствие, — пообещал Вилли Джонс.

— Големами называли искусственных людей, которых когда-то создали евреи и арабы, — пояснил Галли. — А потом якобы разучились. В толк не возьму, почему вы сами не возьметесь их делать, при нынешней-то технике. Столько говорите о них, рисуете в книжках. — Он похлопал по стопке комиксов у себя под мышкой. — А создавать не создаете.

И голем поведал Вилли Джонсу такую историю.

Маргарет действительно родила дочь, а после убила дитя, ввергнув ту в срединное состояние. Часть времени девочка проводила в могиле, а иногда поднималась на поверхность и бродила по острову. В целом же она росла обычным ребенком. Потом Маргарет съела орех грядущего, чтобы никогда не стареть.

Когда мать и дочь сравнялись в обличье — а случилось это за день до возвращения Вилли Джонса, — дочь тоже съела орех. Теперь они с матерью навсегда останутся на одно лицо, и даже голем не сможет их различить.

В ярости Вилли Джонс снова отправился к женщине.

— Я с самого начал знал, а теперь окончательно уверился, что ты и есть Маргарет. И сейчас я овладею тобой силой!

— Мы обе Маргарет, — возразила та. — Но я не та, что встретила тебя чуть раньше. Мы поменялись местами, пока ты разговаривал с големом. Мы обе в срединном состоянии, обе лежали в могиле, и ты не вправе прикоснуться ни к одной из нас, валлиец, ставший голландцем, потом малайцем и джилоло. Ты четырежды проклят древним духом. Сам дьявол не покусится на родных дочерей.

Последнее было ложью, но Вилли Джонс этого не знал.

— Тогда между нами будет вечная война! — объявил он. — Большой дом я превращу в дом ненависти и черепов. Отныне вам не сбежать отсюда, и та же участь ждет любого путника. Я буду убивать каждого, а из их черепов воздвигну памятник в вашу честь.

И Вилли Джонс съел кусок горькой коры с дерева казуа-рина.