Лучше поздно - [4]

- Правда? - обрадованно улыбаюсь я и нерешительно предлагаю: - А можно, я посмотрю? Может, нужно смазать… или примочки?..

- Нет, сейчас не стоит. Лучше вечером, после ванны. Пока достаточно будет зелий. Дай-ка мне сначала кроветворное…

Я наблюдаю, как он глотает лекарства, смешно морща нос и ворча что-то о леворуких зельеварах, как тяжело переводит дыхание, и горло опять сжимается. Зря я затеял это обнимание и выяснение отношений. Он все еще ужасно слаб - а чего бы я хотел после такой недели?! - и чувствует себя гораздо хуже, чем пытается показать. Черные глаза блестят от жара, на впалых щеках проступил лихорадочный румянец, тонкая рука, сжимающая очередной флакончик, чуть заметно подрагивает. А из меня врач как из Хагрида министр магии…

- Может, тебе все же было бы лучше в больничном крыле? - нерешительно начинаю я - и осекаюсь под его взглядом. Черт, как я мог забыть…

- Знаешь, я пока как-то не готов делиться с мадам Помфри подробностями своей личной жизни, - едко замечает он, но, увидев мои горящие щеки, смягчается. - Не беспокойся. Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться. Немного зелий, немного покоя… немного Поттера, если не сбежишь через сутки…

- Не сбегу, - тихо говорю я, помогая ему лечь. - Так что «немного Поттера» не получится. Придется принимать меня в больших дозах.

- Тогда выздоровление неизбежно, - так же тихо отвечает он. - Ты очень… сильнодействующее средство.

Ну и как прикажете себя вести после таких высказываний? Я целую прозрачные виски, веки, горячие скулы, не удержавшись, чмокаю его в нос - на этот раз увернуться от подзатыльника не удается - и легко, совсем легко касаюсь губами краешка тонкого рта - так, чтобы запретить себе даже думать о продолжении. Сейчас ему точно не до продолжения. Может, вечером… Или?.. Но он, похоже, считает точно так же - дождавшись, пока я отстранюсь, он негромко произносит:

- Знаешь, это замечательно, но сейчас я предпочел бы завтрак.

- Конечно, - я неохотно поднимаюсь. - Извини. Просто когда ты так близко… и говоришь такие вещи… черт, я не могу удержаться!

- Учись, - он насмешливо вздергивает бровь - так, что мне немедленно хочется вновь склониться к нему и чмокнуть в эту самую бровь. Ага, и огрести еще подзатыльник…

От греха подальше ухожу в гостиную и зову эльфа. Добби появляется через пять минут - и сразу с огромным подносом, полным еды. Так, что у нас сегодня в меню? Я склоняюсь над подносом и с удивлением замечаю в груде всякой вкуснятины шоколадные печенья в виде дракончиков.

- Завтрак в Большом зале еще не начался, но я подумал, что Гарри Поттер опять не захочет туда подниматься, - пищит Добби, сочувственно косясь на меня. - Печенья передала профессор Макгонагалл… и еще вот это, - он протягивает мне небольшой пергаментный свиток. Кивнув, я разворачиваю свиток и быстро пробегаю глазами строчки, написанные строгим четким почерком Макгонагалл:

«Гарри,

я хотела бы навестить вас после обеда, если позволит состояние профессора Снейпа».

- Хорошо, Добби, я передам ответ позже, а пока передай директору спасибо за печенья.

Добби улыбается, кивает, и вдруг в его огромных глазах проступают страх и ненависть. Глядя на что-то за моей спиной, он мелко трясет головой и тихо бормочет:

- Он не в наручниках… Он не причинит вреда Гарри Поттеру?

Секунды две я недоуменно смотрю на съежившегося в ужасе эльфа - и тут до меня наконец доходит. Он увидел Снейпа. А во всем замке правду знаем пока только мы с Макгонагалл - ну и портрет Дамблдора, конечно. Она собиралась объявить обо всем сегодня за обедом, но обед еще не скоро… Бедный Добби.

Стоп. Он увидел Снейпа. Получается, что… Так, похоже, у меня есть заботы поважнее, чем успокаивать эльфа.

Махнув Добби рукой, чтобы уходил - эльф тут же исчезает с тихим хлопком - я в стремительном пируэте, которому позавидовала бы вейла, разворачиваюсь к двери в спальню - как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как Северус, закусив губу и держась за бок, тихо сползает вниз по дверному косяку. Встать-то он сумел, набросить халат и дойти до двери - тоже, но тут-то силы и кончились.

Вот ведь… Еле сдерживаясь, чтоб не выругаться - на его теле живого места нет, и вот как его, спрашивается, держать, чтобы не причинять боли?! - я подхватываю его на руки и, осторожно опустив в кресло, хмуро интересуюсь:

- Ну и к чему эти показательные выступления? Я ведь рядом, неужели трудно было позвать? Молчи только, ради бога, не отвечай пока ничего…

Но Северус действительно не в том состоянии, чтобы что-то ответить - он хрипло, тяжело дышит, бессильно откинувшись на высокую спинку, и меня вновь охватывает злость - но на этот раз на себя. Ведь знал же, с кем имеешь дело и насколько этому человеку ненавистна собственная беспомощность. Знал - и оставил его одного так надолго…

- Прости, - шепчу я, опустившись на пол рядом с креслом и поглаживая его ледяные руки. - Прости… Я так перепугался…

- Нет, ничего, это ты не сердись, - от извиняющихся ноток в слабом хриплом голосе я чувствую себя совершеннейшим гадом. - Я… должен был позвать… Но мне нужно было… ну, ты понимаешь… не беспокойся, там я со всем справился… поэтому и подумал, что смогу дойти до гостиной.