Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут - [354]

Она дотронулась кончиком пальца до алмазных стволов, пластмассовых спусковых крючков и резных деревянных прикладов, удобных только для человеческого плеча. Животная часть ее пришла в ужас, напоминая, что ей здесь не место, заклиная бежать, пока не пробудились здешние призраки.

Торгаш рассматривал винтовку в своих лапищах.

– Мне приснился отвратный сон, – признался он.

– У снов есть смысл, – сказала она.

Он грубо, пренебрежительно хмыкнул.

– Они говорят о том, про что иначе не услышишь, – настояла она.

– И вечно об одном и том же. Тебя тревожит нечто реальное, а ленивое сознание находит простенький способ напомнить.

– В моих снах… – начала она.

И замялась.

Он щелкнул затвором и посмотрел ей в глаза. Скорее из вежливости, чем из любопытства спросил:

– И что тебе снится?

– Как с нами разговаривают мертвые.

Казалось, он испытал облегчение.

– Ты в это веришь?

– Говорят мои мертвецы, – продолжила она. – Мать и другие.

– Это воспоминания, – пожал он плечами. – И ничего больше.

– Нет-нет, – возразила она. – Они приходят из мира иного.

Он снова недоверчиво хмыкнул.

Но в ее тоне не было ни капли скепсиса.

– Мертвые приходят, чтобы помочь мне найти путь.

Торгаш был готов рассмеяться. Она поняла это по сдержанному выражению лица и тому, как он вцепился в оружие. Но он решил вернуться к началу.

– Я не хочу тебя пугать, и ничего, скорее всего, не случится. Но сегодня я хочу, чтобы ты прежде всего подобрала три приличных ствола – по вкусу и по размеру. По твоим способностям. Коллекция бессистемная, но я могу подогнать снаряжение. Выбирай что угодно, и мы приведем это в рабочее состояние.

Оружие большей частью принадлежало к отдельным легко узнаваемым сериям. Его можно было различить по возрасту, форме и качеству материала, по необычным стволам и спусковым механизмам, а также по еле уловимому запаху, оставленному знаменитыми, безымянными ныне конструкторами, которые все давным-давно умерли. Люди расселились по этому миру, но так и не стали его частью. Навыками, необходимыми для создания таких устройств, мало кто обладал, а инструментами – еще меньше. Но бывали периоды процветания, когда умелые мастера вооружали не только свои многочисленные семьи, но и соратников. Оружие обычно бывало мощным, чинить его оказывалось просто, и оно глубоко почиталось. За всю свою жизнь она всего трижды держала ствол, и только один был заряжен. Но в этом помещении она обнаружила сотню стволов, после чего прекратила счет. Каждая винтовка была способна послать на дальнее расстояние пулю – либо кинетическую, либо разрывную. Меткий стрелок мог обезвредить цель, разорвав мышцы и органы и временно раздробив все кости до единой.

– Сколько народу здесь побывало? – спросила она.

Торгаш притворился, что не расслышал.

– Сколько ты видел наших? – не отставала она. – Твои сны это помнят?

Будь у Торгаша выбор, он уклонился бы от ответа. Но он бросил на нее короткий взгляд, и она увидела в его глазах гамму чувств, в том числе гордость, удивлявшую его самого.

– Триста тринадцать, – сдался он.

– Они были здесь?

– Некоторые, – кивнул он. – Большинство явилось зимой на лодках. Но плавать без звезд и хороших карт нашему племени труднее, чем нотам. К тому же мои сердцекрылы всегда замечают этих налетчиков, и я обычно уже поджидаю их, когда они высаживаются.

Торгаш сжал зубы и прищурился.

– Летом хуже, – признал он. – Сердцекрылам приходится улетать на север, чтобы кормиться в свободных водах, и я остаюсь без дозорных. А небо расчищается, и люди знают, куда движутся, а если у них есть еще и план…

Он умолк.

Это древнее существо было подлинным чудом: по собственному признанию, он победил более трехсот монстров, выжил во всех боях, сумел забрать у врагов оружие, амуницию и неизвестно какие еще орудия, доставленные сюда с дальнего берега.

Она гадала, что таится у него в других запертых комнатах.

Но не спросила, отвернулась и сняла с деревянного стеллажа ствол.

За стеллажом выстроились в ряд контейнеры из толстого стекла, наполненные чем-то зеленым, и каждый был увенчан хитроумным клапаном.

Она прикоснулась к одному.

– Не трогай, – предупредил Торгаш.

Она медленно отняла руку.

– Хлоргаз, – пояснил он. – Вещество ужасное и прекрасное. Изменяет наш метаболизм, и нам приходится отращивать новые легкие, чтобы снова дышать нормально.

Она кивнула, раздумывая, откуда взялся газ.

– Это против нотов?

– Если их много и ветер подходящий.

Она снова кивнула, не комментируя. У оружия, которое она держала, был длинный тонкий алмазный ствол, предназначенный для стрельбы крошечными снарядами на значительное расстояние. Ствол был желтоватого оттенка, гладкий, и она сразу поняла, что это за модель.

– Великоват для тебя, – заметил Торгаш.

Слабо сказано, подумала она.

– Возьми что-нибудь покороче. Маленькое, но вполне точное и бьет посильнее. – Он бросил свое занятие и снял пару подходящих образцов с другого стеллажа.

Но она продолжала рассматривать тот, что держала.

– Я дважды видела такое, – сказала она. – И не очень давно.

– Где?

Она улыбнулась.

– А это откуда?

– Оттуда же, откуда всё остальное. С материка.

О нотах Торгаш знал много, разбирался в их слоях и сектах-семьях, но был куда меньше осведомлен о политике монстров-людей.