Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут - [343]

Мужчина негромко заговорил и вроде как улыбнулся.

Она не сразу осознала, что понимает слова, несмотря на сильный акцент и незнакомый голос. Он произнес сначала «Привет», а потом – «Как самочувствие?».

Такого самочувствия у нее не было никогда, и что тут ответить?

– Торгаш, – проговорил он тогда.

Она открыла восстановленный рот. Сильный язык прижался к новым, крепким зубам, и голосом, знакомым лишь отчасти, она спросила:

– Что ты сказал?

– Это мое имя. Торгаш.

Она медленно повторила слово.

– А твое?

– Греза, – ответила она.

Это была невинная шутка, придуманная машинально и наскоро. Она сообщала ему, что не верит в происходящее. Но он, похоже, принял ответ, приподнял голову и повернулся всем корпусом. Еще одна шкура улита, сложенная втрое и служившая обоим матрацем, скрипнула под его тяжестью. Он сжал новорожденную кисть женщины, отпустил, потянулся к ее обнаженному телу и резко осекся, убрал руку, повторил ее новое имя.

– Греза, – произнес он с чувством.

Возможно, он ей не поверил, но казался настроенным благодушно. Она знала мало мужчин, но даже небогатый опыт подсказывал, что это существо либо согласится почти на любой ее ответ, либо не поверит никакому.

– Где я? – спросила она.

– Ты знаешь, где находится Озеро Озер?

Замутненная память напряглась.

– Да, – сказала она.

– Это остров… затонувший хребет старой горной цепи, которая тянулась далеко от северо-восточного побережья.

– Остров?

– Мой остров.

Она проглотила эти странные новости.

– С кем ты живешь?

Ему, похоже, пришло в голову несколько вариантов ответа. Но вместо этого он задал ей свои, резонные вопросы:

– Откуда ты? Где твоя семья? И как ты зимой обошлась на воде без лодки?

В ее памяти всплыла целая повесть, но она рассказала только о том, что запомнила из последних дней, которые провела в сознании. Закончила огромными глазами, которые плавали под ней, и разинутой зубастой пастью, нацелившейся на ее беспомощное тело.

– Думаю, это была река Щекотунья, – предположил он.

Она впервые слышала такое название.

– Как выглядели твои ноты?

Она вспомнила, что фермеры были мельче большинства представителей своего вида, что кожа у них была красновато-лиловой, что они питали слабость к тростнику-окальнику и стрелам с сапфировыми наконечниками. Затем он поинтересовался их орудиями и конструкцией домов, а она обнаружила, что готова выложить массу деталей, и получила ответ, похожий на мнение специалиста.

– Они из Северного слоя, – заявил он. – Это изгои, а теперь, наверное, оседлый народ. Скорее всего, из какой-нибудь слабой секты-семьи, претендующей на те приграничные земли.

Она всегда знала, что между нотами существуют определенные отношения и нечто вроде культуры, но понятие «слой» ей мало о чем говорило. Термин «секта-семья» был знакомым, но его тонкий смысл находился за гранью ее понимания и интересов.

С искренним недоумением она спросила:

– Откуда ты знаешь?

Мужчина застенчиво улыбнулся в ответ.

Затем он сел и быстро, сноровисто разложил инструменты и пробирки по многочисленным кожаным мешочкам, которые, в свою очередь, затолкал в рюкзак. Она заметила ружейный приклад, но не поняла, прилажено ли к нему действующее оружие. На поясе мужчины было два маленьких пистолета, закрепленные в кобурах шнурами с замысловатыми узлами. Между пистолетами висела простая маска, вырезанная из ночного дерева. Отверстия для рта и глаз были обведены оранжевой краской. Мужчина надел маску и оглянулся. В оранжевых прорезях горели серые глаза.

– Будь здесь, – велел он.

Затем выбрался через щель и утянул за собой рюкзак.

Она подумала было пойти за ним или, возможно, вылезти с другого конца палатки и убежать. Но у нее сложилось впечатление, что Торгаш остановился невдалеке и сам предоставляет ей эту важную возможность ослушаться.

Через двадцать вдохов-выдохов он вернулся и бросил к ее ногам сложенную одежду и вторую черно-оранжевую маску. Тоном и радостным, и торопливым велел одеться, заявил, что маска важна, но пока не следует спрашивать почему. А когда она не проявила достаточной расторопности, объявил:

– Я хочу сейчас же пойти домой.

Одежда с его плеча была велика для ее нового тела.

Он стоял сзади, наблюдая, как она одевается. Затем негромко, почти ласково добавил:

– Я отведу тебя к себе и накормлю. Греза. Если позволишь оказать такую любезность.

Она позволит. Да. Почему бы и нет?

* * *

Торгаш разобрал палатку и упаковал обе шкуры улитов. Затем они спустились с нагромождения бурых корундовых булыжников и поспешили через низину, которая всего сотню вдохов назад скрывалась под водой. Мужчина шел впереди и легко нес свой огромный рюкзак. Они быстро покинули сырую прибрежную почву и повернули на широкую отмель, где прошлогодний дегтярник уступил место зимней растительности. Сердцекрылы летели рядом, и их крики сильно отличались от тех, что издавали материковые птицы и звери. Помедлив два вдоха-выдоха, мужчина взглянул на восток, изучая, казалось, ничем не примечательные крошечные купы деревьев. Затем продолжил путь на запад, ведя спутницу к огромной, наполовину недостроенной стене. Корундовые, сланцевые и известняковые кирпичи громоздились достаточно высоко, чтобы мешать двигаться дальше, а вертикальные шесты придавали барьеру иллюзию высоты.