Лучшая неделя Мэй - [68]
Ей потребовалось много времени, чтобы начать спокойно проходить мимо мясной лавки и при этом не бросать взгляды на два окна в квартире на втором этаже. И не вспоминать о тех ночах, которые они провели там вдвоем…
Мэй часто представляла себе встречу с Джерри. Каково ей будет увидеть его снова? Она пыталась мысленно нарисовать его образ, при этом в ее воображении он всегда держал на руках крохотного младенца.
Она поправила рюкзак – бутылки с водой оказались тяжелыми – и увидела, что несколько человек стоят напротив магазина Бернарда, рассматривая окна. Наверное, смакуют случившееся. С нетерпением ждут очередной порции скандальной истории про мужчину-гея. Действительно, у некоторых людей нет ни стыда, ни совести.
Потом она тряхнула головой. Почему она подумала именно так? Может быть, они так же шокированы, как и она, и сейчас пытаются выяснить, за что на невинного человека было совершено такое жестокое нападение.
Сегодня утром Мэй явно не в лучшей форме. Она заставила себя признаться в том, что новость про почтальона ее расстроила, ведь Мэй думала, что он мог интересоваться…
Она продолжила свой путь в сторону булочной. Она купит пирог, отнесет все домой, потом пообедает вмести с Филипом, а затем зайдет к соседям, чтобы проверить, не нужно ли покормить Одинокого Джорджа. После этого она на велосипеде съездит в больницу, если к этому времени не будет новостей от Шона.
Она будет занята. И забудет про почтальона.
Положив отремонтированную цепочку в карман рубашки, он решил прогуляться по главной улице Килпатрика. Проходя мимо магазинов, он кивал всем знакомым. Сегодня немного прохладнее, вчерашняя жара, похоже, ушла окончательно и бесповоротно. Ему нравились воскресные утра, ему нравилось закупаться на фермерском рынке Килпатрика, а потом за обедом в ресторанчике у О’Меаре пить пинту пива и читать The Irish Times.
Впереди что-то случилось. Небольшая толпа собралась на дорожке перед – какой это магазин? Похоже, принадлежащий Бернарду Мейси цветочный магазинчик. Магазин закрыт, а входная дверь перетянута желтой лентой. Крайней в толпе была худая и уставшая женщина, чье лицо показалось Пэдди смутно знакомым. Он подумал, что она работает в магазине, возможно, в одном из супермаркетов. Пэдди, кажется, видел ее раньше в супермаркете, и на ней была темно-зеленая форма.
А еще тут стояла мисс Дули с Гленморрис-авеню, которую Пэдди знал достаточно хорошо и которой всегда старался избегать, если поздно возвращался домой. Она была чересчур болтливой. Когда Пэдди подошел ближе, она повернулась и заметила его.
– О, Пэдди, разве это не ужасно? Я уже говорила Энн, что проходила вчера прямо здесь. Я была вон там. – Она показала через дорогу. – Я выходила из булочной, а несчастный Бернард мне помахал. – Она поежилась. – Это было прямо перед тем, как все случилось.
– Что случилось?
Мисс Дули посмотрела на него в недоумении.
– Ты что, не в курсе? На Бернарда напали, жутко избили, причем прямо в его магазине. Он сейчас в больнице в критическом состоянии. Так сообщили в новостях. – Она покачала головой. – Бедный Бернард, он был таким приятным молодым человеком, разве нет, Энн? – Она повернулась к своей подруге, которая подтвердила, что, конечно, он был приятным молодым человеком, вне всяких сомнений.
Бернард Мейси, который живет по соседству с Мэй. Всегда дружелюбный, он при встрече перекидывался с Пэдди парой слов.
– Они знают, кто это сделал?
Мисс Дули поджала губы.
– Не имеют никакого понятия. Мое мнение – это какой-нибудь обколотый наркоман. – Она огляделась по сторонам и перешла на шепот: – Я думаю, это может быть кто угодно. Они же сейчас все наркоманы, правда, Энн?
Энн согласилась с тем, что, конечно, они сейчас все наркоманы, все без исключения. А потом они обе посмотрели на Пэдди, который почувствовал, что ему необходимо тоже кивнуть в знак согласия.
Возвращаясь домой, он думал о том, что, возможно, встречал того, кто совершил нападение. Очень вероятно, что этот человек живет в Килпатрике, поэтому Пэдди вполне мог с ним пересекаться. Благодаря своей работе он знал так много людей, живущих на различных улицах Килпатрика, знал их имена и их лица.
Он надеялся, что Бернард поправится. Он надеялся, что преступник будет найден. Он надеялся, что этот человек или несколько людей, совершившие это преступление, были ему незнакомы.
Полиция окрестила это нападение яростным. А также случайным, поскольку не было никакого мотива, не было никакой веской причины совершить нападение именно на Бернарда, если только нападавшего не оскорблял тот факт, что Бернард жил с другим мужчиной.
Полицейский, который с ними разговаривал, сообщил, что у них есть несколько ниточек. Первая – орудие, которым было совершено нападение. Тяжелый латунный подсвечник был оставлен на месте преступления. А вторая ниточка – анонимное письмо.
– Письмо? – спросил отец Бернарда, переводя взгляд с полицейского на Шона. – Какое письмо?
И камеры наружного наблюдения также сейчас проверяются на предмет улик. Полиция сделала объявление по радио, обратившись с просьбой к возможным свидетелям явиться в полицейский участок. Все произошло в оживленное время, магазины закрывались, люди возвращались домой. Есть вероятность, что кто-то что-то видел, и это сможет помочь.
Маленькие города всегда полны слухов. Когда Одри Мэтьюз организовала художественную студию для взрослых, новость мгновенно облетела округу. Туда записались шесть человек – четыре женщины и двое мужчин, связанные между собой не очевидными на первый взгляд узами. Они рисуют, делятся тайнами, влюбляются, грустят и рассказывают увлекательные истории, в которых каждому из них отведена особая роль.
Наши жизни выписаны рукой других людей. Некоторым посвящены целые главы. А чье-то присутствие можно вместить всего в пару строк – случайный попутчик, почтальон, продавец из булочной, – но и они порой способны повилять на нашу судьбу. Хелен и Сара встретились на мосту, когда одна из них была полна желания жить, другая же – мечтала забыться. Их разделяли десяток лет, разное воспитание и характеры, но они все же стали подругами, невидимыми друзьями по переписке, бережно хранящими сокровенные тайны друг друга. Но что для Хелен и Сары на самом деле значит искренность? И до какой степени можно довериться чужому человеку, не боясь, что однажды тебя настигнет горькое разочарование?
Трагическая, ничем не оправданная гибель Финна Дарлинга стала своеобразной точкой отсчета для трех главных женщин его жизни — жены, матери и приемной дочери. Как ни странно, связующим звеном в этом трио оказалась семнадцатилетняя Уна, пережившая за свою недолгую жизнь достаточно, чтобы, несмотря на горести, идти вперед с высоко поднятой головой. Мо, Уне и Дафнии предстоит непростой год, но даже в самых тяжелых обстоятельствах можно отыскать луч надежды. То, ради чего стоит жить и творить добрые дела.
Уважаемые читатели, если вы размышляете о возможности прочтения, ознакомьтесь с предупреждением. Спасибо. Данный текст написан в жанре социальной драмы, вопросы любви и брака рассматриваются в нем с житейской стороны, не с романтической. Психиатрия в данном тексте показана глазами практикующего врача, не пациентов. В тексте имеются несколько сцен эротического характера. Если вы по каким-то внутренним причинам не приемлете секса, отнеситесь к прочтению текста с осторожностью. Текст полностью вычитан врачом-психиатром и писался под его контролем.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Близнецы Фил и Диана и их мать Глэсс приехали из-за океана и поселились в доставшееся им по наследству поместье Визибл. Они – предмет обсуждения и осуждения всей округи. Причин – море: сейчас Глэсс всего тридцать четыре, а её детям – по семнадцать; Фил долгое время дружил со странным мальчишкой со взглядом серийного убийцы; Диана однажды ранила в руку местного хулигана по кличке Обломок, да ещё как – стрелой, выпущенной из лука! Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем.
В состав книги Натальи Галкиной «Корабль и другие истории» входят поэмы и эссе, — самые крупные поэтические формы и самые малые прозаические, которые Борис Никольский называл «повествованиями в историях». В поэме «Корабль» создан многоплановый литературный образ Петербурга, города, в котором слиты воедино мечта и действительность, парадные площади и тупики, дворцы и старые дворовые флигели; и «Корабль», и завершающая книгу поэма «Оккервиль» — несомненно «петербургские тексты». В собраниях «историй» «Клипы», «Подробности», «Ошибки рыб», «Музей города Мышкина», «Из записных книжек» соседствуют анекдоты, реалистические зарисовки, звучат ноты абсурда и фантасмагории.