Лучезарно-голубое - [3]

– Не смей, – раздался сдавленный стон.

– Что?

– Нет.

– Эмили?

– Не смей…

– Эмили, дорогая, мы не можем ждать целых семь месяцев, – начала уговаривать Нэн, – мы думали…

– Ты не должна выходить замуж за этого человека! – голос звучал ясно и пронзительно.

– Тетя Эмили, что ты сказала?

– Я возвращаюсь. Прилечу так быстро, как только смогу.

– Тетя Эмили, я ничего не понимаю. Не прерывай своего путешествия. В чем дело?

– Подожди меня. Обещай мне, что ты подождешь.

– Конечно, я…

– Что же мне делать? – издалека прозвучал отчаянный голос.

Дороти выхватила трубку из слабеющих рук Нэн.

– Тетя Эмили! Это Дот. Что-нибудь случилось?

– Нет, – сказал голос в трубке, – заставь ее подождать. Я возвращаюсь.

– Она повесила трубку! – удивленно воскликнула Дороти.

На глазах у Нэн заблестели слезы.

– Что с ней случилось? Ты слышал? – она чуть не плакала.

– Да, слышал, не мог не слышать, – признался Джонни.

– Может, просто она, – задумчиво сказала Дороти, – была уверена, что это должен быть Джонни. Прости, Джонни! Возможно, она потрясена этой новостью и хочет сама увидеть Дика.

Нэн совсем пала духом.

– Может быть, – ответила она неуверенно.

– По-моему, хорошо, что она возвращается, – небрежно произнесла Дороти. – Через пару дней она будет дома. Или ты хочешь перезвонить ей?

– Она повесила трубку, – сердито сказала Нэн и отбросила руку Дороти. – Можно было подумать, она знает Дика и знает о нем что-то плохое. Разве не так? – вызывающе бросила она. Дороти кусала губы.

– Похоже, что так, – честно признался Джонни.

– Нет, это невозможно, потому что ничего плохого быть не могло… – Нэн пересекла комнату и села у окна. Она больше не светилась от счастья и стала похожа на себя прежнюю – одинокую, гордую, слегка потерянную.

В большой комнате стало тихо. Дороти стояла, сжав руки. Джонни сидел в своем углу. Нэн смотрела в окно на город.

– Нет, здесь какая-то ошибка, – через минуту сказала она. – Наверное, она не очень хорошо меня слышала.

– Может быть, – спокойно согласилась Дороти.

– Жаль, что она не поняла, – продолжала Нэн. – Мы с Диком любим друг друга и собираемся пожениться. Ничто не может помешать этому. – Она подняла темноволосую голову.

– Не стоить переживать заранее, – посоветовала Дороти.

– Я и не переживаю, – отчужденно произнесла Нэн. – Я ничего не скажу Дику. Не хочу его зря расстраивать, потому что ничто не может помешать нам. – Ее глаза снова стали мечтательными. – Джонни, ты остаешься на ужин? – вежливо поинтересовалась она. – У меня нет никакого настроения идти в ресторан, но дома есть немного холодной говядины.

Казалось, она была где-то далеко. Будто седьмое небо, на котором она витала, превратилось в холодное туманное облако и полностью скрыло ее от них.

Глава 2

Джонни не остался на ужин. На улице он пожалел, что больше не живет поблизости. В прошлом году его родители переехали в пригород, и сейчас Джонни тоже обосновался там.

Он сел в машину и отправился домой. В голове все время вертелись две мысли: что не так с Эмили Паджетт? Или точнее: что не так с Ричардсоном Барти? Джонни не верил, чтобы Эмили могла перепутать. Ричардсон Барти – довольно редкое имя. Кроме того, была названа местность – Хестия. Тетя Эмили знала этого человека или знала что-то о нем. Знала, почему Нэн не должна выходить за него замуж.

Джонни мысленно встряхнул себя за плечи. «Послушай, – сказал он сам себе, – не будь собакой на сене. Помни, Нэн любит этого Барти, и что бы ни считала Эмили, Нэн будет очень тяжело».

Джонни уважал Эмили Паджетт, он знал, что ее поступок нельзя объяснить обычным женским капризом.

Эмили заменила родителей двум маленьким девочкам, с которыми Джонни жил по соседству и помнил их с тех пор, как они начали ходить в воскресную школу и у одной было платье с голубым поясом, а у другой – с розовым.

Брат и сестра Эмили вместе со своими супругами погибли в ужасной автомобильной катастрофе много лет назад. Эмили решительно отказалась от собственных устремлений в жизни и посвятила себя воспитанию двух маленьких племянниц. Дороти была дочерью ее сестры, Нэн – дочерью брата. Следовательно, фамилия Дороти была не Паджетт, а какая-то другая, но Джонни не мог вспомнить, какая именно. А может быть, все обстояло как раз наоборот. Неважно. Эмили вырастила их вместе и заменила мать им обеим. Она посещала все заседания клуба матерей, работала в организациях скаутов, в общем интересовалась всеми делами девочек.

Кроме того, Эмили могла зарабатывать на жизнь, не выходя из дома. Она писала короткие рассказы, и судя по всему, это ей неплохо удавалось. Их квартира не была роскошной, но, без сомнения, очень удобной. Две девочки-сиротки обрели уют и покой.

В школе Джонни почти не обращал внимания на девочек Паджетт, живших по соседству. Потом он четыре года учился в Стэнфорде, затем еще один в Беркли. В двадцать три он начал преподавать биологию. Как-то раз Эмили и его мать попросили его сходить с Нэн в школу на танцы. У Нэн не было партнера. Не согласится ли Джонни пойти с Нэн?

Сначала Джонни отказывался, эта идея не слишком ему нравилась. Но потом он позволил уговорить себя.

Дороти уже кружилась по комнате в платье с золотыми блестками и букетом цветов на плече. Ей исполнилось семнадцать лет. Эту высокую светловолосую девушку всегда окружало множество поклонников, и она, смеясь, выбирала среди них. Но маленькая Нэн была совсем другой – чувствительной, робкой.