Лучезарная - [5]

– Матушка! – воскликнула я, бросаясь к ней, чтобы обнять.

Окрашенное воском одеяние Леди царапнуло мне лицо, когда я прижалась к матери. Она нежно дотронулась ладонью до моей щеки – я вздрогнула, но прикосновение было приятно.

– Привет, Сделана-из-Меня, – сказала Леди, отстранилась и вновь напела пугающую колыбельную: – Я – моя. Она – это я, и она – лишь моя.

Мы стояли на просторной открытой террасе усадьбы Бекина. Солнечные лучи падали на пол, выложенный глиняной плиткой, и озаряли Леди и ее облако темных волос. Рядом с ней стояли два незнакомца – так близко, что я им завидовала.

– Друзья, – произнесла Леди, – прошу, скажите моей дочери, что вы – ее новые постоянные охранники.

Она редко обращалась ко мне напрямую. Когда же это делала, то говорила кратко и с паузами, осторожно подбирая нужные фразы. Позже я поняла: Леди опасалась случайно что-то мне приказать – и потратить драгоценное третье желание, которое до сих пор спало у меня внутри.

Слово «постоянные» привлекло мое внимание. Слуги не задерживались в доме дольше чем на пару месяцев. Старшая из незнакомцев, элегантная женщина примерно возраста Леди, была целиком одета в зеленое. Из-под капюшона плаща, который она не сняла даже в жару, торчали завитки кудрей. «Изокенка», – догадалась я.

Изокены рождались от браков представителей разных народов Аритсара. Чтобы укрепить единство империи, правительство поощряло семьи золотом из императорской казны за каждого ребенка-полукровку.

– Я Кэтлин, – представилась женщина и вздохнула, повернувшись к Леди. – Надеюсь, это создание не доставит нам проблем. У нее есть имя, помимо Сделана-из-Меня?

– Эру зовет ее по-другому, – сказала Леди.

Меня учили распознавать акценты. Кэтлин слегка шепелявила, что выдавало в ней уроженку Мью – зеленой холмистой страны на северных окраинах Аритсара.

– Меня зовут Тарисай, – встряла я, поздоровавшись с Кэтлин на мьюйском и надеясь ее впечатлить. – Пусть ваши осенние листья снова станут зелеными!

Я не знала, что такое осень, и никогда не жила в тех краях, где деревья меняли цвет, но это походило на хорошее пожелание.

– Великий Ам, Леди, – хмыкнула изокенка. – Ты что, учила ее говорить на всех двенадцати языках империи?

– Не повредит, чтобы выделиться на фоне остальных, – ответила Леди самодовольно.

– Они уже не проверяют детей на знание разных языков, – возразила Кэтлин. – Больше нет. Каждое королевство теперь говорит на аритском. В этом весь смысл империи.

– Только жители Аритсара, – вставил второй незнакомец, – гордятся тем, что их культуру стирают. Зачем уникальность, когда можно быть одинаковыми?

Он выглядел гораздо младше Кэтлин, вероятно, лет на двадцать, и казался юношей, а не зрелым мужчиной. Его голос походил на паутину – такой же мягкий и легкий. Я не могла распознать его акцент.

Он оглядел меня глазами, похожими на половинки луны, вздернул угловатый подбородок и перебросил конец синего плаща на сгиб локтя. Кроме плаща на нем были только штаны, и каждый дюйм его тела – лицо, руки, грудь и ступни – покрывали геометрические фиолетовые татуировки. Мне, наверное, почудилось, но на мгновение они вспыхнули.

Он насмешливо поклонился. Прямые черные волосы упали на плечи.

– Приятно познакомиться, Дочь Леди. Мое имя Ву Ин. Моя родина, слава Сказителю, лежит за пределами вашей неестественным образом объединенной империи.

Я ахнула:

– Ты из Сонгланда!

– Так удивляешься, как будто Сонгланд по меньшей мере царство фей! – Он закатил глаза. – Разумеется, я оттуда. Я же покрыт этими замечательными рисунками, верно?

Его тон сочился сарказмом, но мне и правда понравились узоры, хотя они и внушали некоторое беспокойство. Они змеились по лицу и шее молодого человека, как логическая головоломка без решения. Я сглотнула: Ву Ин являлся Искупителем.

Сонгланд был бедной страной на полуострове – на краю континента. Предки нынешних обитателей Сонгланда отказались признать Энобу императором, и в результате крошечное королевство исключили из торговых соглашений Аритсара.

От остальной империи Сонгланд был отрезан горной цепью. В Аритсаре и вовсе забыли бы о его существовании, если бы не Искупители.

Эноба Совершенный заплатил за мир высокую цену. Каждый год три сотни детей посылали к Разлому Оруку – последнему известному входу в Подземный мир. В обмен на эту жертву абику не нападали на человеческие города и деревни.

Дети, известные как Искупители, рождались с картой на коже, с помощью которой должны были пройти через Подземный мир и вернуться обратно в царство живых. Немногие переживали это путешествие. Как следствие некоторые семьи прятали своих Искупителей. Но за каждую пропущенную жертву абику насылали на континент полчища чудовищ и болезни.

Считалось, что Искупители рождаются случайным образом, у любого народа и социального класса. Однако по какой-то причине последние пятьсот лет они появлялись только в Сонгланде.

Никто не знал, почему. Впрочем, жители Аритсара, освобожденные от необходимости жертвовать собственными чадами, придумали множество теорий, чтобы хоть как-то успокоить совесть. Они утверждали, что сонгландцы наверняка чем-то оскорбили Сказителя Ама. Или Искупители стали наказанием за какой-то прошлый грех в истории гордого королевства. Или, возможно, Сонгланд был