Лубянка. Советская элита на сталинской голгофе, 1937-1938 - [242]

25 апреля 1938 г. Миронов был арестован (см. Док № 44). Он обвинялся в том, что дивизия была подготовлена в качестве ударной силы для захвата Кремля. Ее кавалерийский полк якобы не привлекался к нарядам, для того чтобы в любой момент его можно было использовать для занятия правительственных учреждений и ареста членов правительства.

Фактически с начала 1938 г. Ежов систематически арестовывал сотрудников Комендатуры Кремля и дивизии Особого назначения, регулярно «ликвидируя» возможные угрозы государственного переворота при участии войск НКВД. Данное направление — забота об охране Сталина и других руководителей партии и правительства — было весьма выгодным для укрепления положения наркома внутренних дел.

Документ № 43

Аресты секретарей обкомов в конце 1937 г. были уже второй волной репрессий среди партийно-советской номенклатуры. Фактически подтверждались слова Л.М. Кагановича, который говорил о геометрической прогрессии в кампании арестов. Достаточно сотрудникам НКВД арестовать 5 человек, как за этим через месяц последует арест 625 человек и так далее.

К.Ф. Старостин, возглавлявший Пензенский горком ВКП(б), был арестован 28 декабря 1937 г. по показаниям ранее арестованных.

Политическая карьера Старостина началась в 1919 г., когда он стал заведующим экономико-промышленным отделом ЦК комсомола. Затем он был секретарем ЦК комсомола на Украине и в Закавказье. В 1931–1935 гг. был первым секретарем Сокольнического райкома партии в Москве, парторгом Метростроя. Награжден орденом Ленина после пуска первой линии московского метро. С должности третьего секретаря московского комитета партии направлен на работу в Наркомат водного транспорта СССР начальником Политуправления. В октябре 1936 г. он возглавил партийную организацию Пензенского окружкома партии.

Аресту Старостина предшествовало решение Комиссии партийного контроля об исключении его из партии за связь с «врагами народа» и засорение правотроцкистскими кадрами аппарата горкома. Ему ставилось в вину, что из партии и состава горкома было исключено 20 человек, оказавшихся «врагами народа». Постепенно на него были получены показания от арестованных руководителей партийных и советских органов г. Пензы. В сентябре, например, был арестован председатель Пензенского горсовета AM. Суханов, заведующий отделом печати Куйбышевского обкома партии и многие другие. Под давлением следователей они дали показания об участии Старостина и еще десятков партийных и советских работников во вредительской деятельности и в контрреволюционном заговоре. В местной пензенской печати 28 ноября Старостин был представлен руководителем контрреволюционной организации.

В начале декабря в письме к Ежову как председателю КПК он отрицал свою связь с арестованными, отмечал свою решительную борьбу с оппозиционерами. Признавал он только незначительные нарушения финансовой дисциплины и неблагополучное хранение партийных документов. Получив письмо, Ежов 10 декабря адресовал его заместителю начальника Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД с сопроводительной запиской: «Т. Каруцкому. Проверить. Кажется, есть на Старостина показания. В этом случае арестовать». 28 декабря вопрос об аресте был согласован в ЦК.

Во многих случаях арестованные пытались отказаться от ранее данных показаний, но в результате избиений возвращались к ним. Так и Старостин в своем заявлении на имя Ежова писал, что 11 апреля он признал несостоятельность своего отказа от показаний, данных 7 апреля. Он все осознал и считал уже свой отказ провокационным и не соответствующим действительности. Такие признания объяснялись только избиениями подследственных.

В дальнейшем из показаний арестованных бывших руководителей Средне- Волжского края (с января 1935 г. Куйбышевский край), куда до сентября 1937 г. входила Пензенская область, была создана целая цепь обвинений, которые свидетельствовали не о конкретных преступлениях арестованных, а противоречиях внутренней политики советского руководства.

Старостин якобы не уделял должного внимания сельскому хозяйству и все проблемы перекладывал на горсовет. В показаниях заведующего пензенским горзе- мотделом ПА Осипова, который был арестован в период кампании по ликвидации последствий вредительства в заготовках сельхозпродукции и животноводстве, упоминаются реальные факты действительного отношения власти к крестьянству. Осуждались факты продажи колхозникам на мелкие нужды общественного скота. В колхозе «Им. Ильича» было продано колхозникам 26 свиней, что рассматривалось как разбазаривание общественного стада. За период с 1 июля 1936 г. по

1 июля 1937 г. произошло существенное сокращение поголовья крупного рогатого скота (49,2 %), свиней (44 %), овец (57,8 %). Все это было следствием неурожая 1936 г. Следователи управления НКВД по Тамбовской области, куда в сентябре 1937 г. вошел Пензенский край, выдумывали различные способы «вредительства». Недостатки в животноводстве они видели в том, что в «ряде колхозов до августа месяца грубошерстные бараны крыли овец, чем срывали решение ЦК и СНК».

Партийное руководство обвинялось в голом администрировании в отношении колхозников. Но поборы и описи имущества у колхозников и единоличников, вызывавшие недовольство крестьян, были результатом выполнения установок центра. Как результат «вредительства» рассматривалось также плачевное состояние материально-технической базы. До 20 % тракторов после ремонта оставались неисправными. Урожайность проса составляла от 1 до 3 центнеров с гектара (ЦА ФСБ России. АСД Р-23523).