Лубянка. Советская элита на сталинской голгофе, 1937-1938 - [228]
Стандартные обвинения заключались также в том, что все основные планы по продаже сырья за рубеж и закупке необходимого для страны оборудования передавались разведкам соответствующих стран.
Бешеную ненависть у Сталина вызывала фигура Л.Д. Троцкого. Для руководителя Всесоюзного объединения «Экспортлен» Л.Ф. Печерского компрометирующим фактом его биографии стало участие во фракции «межрайонцев», возглавляемой Троцким (см. Док. № 31) (ЦА ФСБ России. АСД Р-10017).
Неудивительно в связи с этим, что следственные дела на торговых представителей СССР и руководителей экспортных организаций содержали утверждения о тайном финансировании ими троцкистских организаций. Несостоятельность данного обвинения фактически подтверждал неоднократно выезжавший за рубеж заместитель начальника Иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР С.М. Шпигельглаз. Он отмечал, что сын Троцкого Седов, проживавший в Париже, испытывал нужду и, в частности, просил в долг несколько десятков франков у внедренного в его окружение агента ИНО М. Зборовского.
Одним из ответвлений «военно-фашистского» заговора стал сфабрикованный в органах НКВД заговор по принципу национальной принадлежности.
Аресты проходили во всех ведомствах. Ранее ни в чем не подозреваемые кадровые сотрудники Красной Армии, РУ РККА, НКВД обвинялись в принадлежности к различного рода «контрреволюционным» организациям и «шпионской» деятельности.
Секретарь танко-стрелкового комитета АБТУ полковник P.P. Дейбнер, немец по происхождению, на том основании, что в конце 1920-х гг. принимал участие в подготовке немецких танкистов в Казанском училище, «превратился» в немецкого шпиона. Как бывший штабс-капитан царской армии он обвинялся и в участии в «военно-монархической» организации. Его родственники проживали в Таллине, что также дало основание для ареста (см. Док. № 44).
Начальник отдела Разведывательного управления РККА О.А. Стигга, бывший нелегальным резидентом в Германии, автоматически «стал» немецким и латышским шпионом (см. также Док. № 46).
Сотрудник нелегальной резидентуры ИНО ГУГБ НКВД С.В. Ливент-Левит с 1918 г. состоял в «Союзе Спартака», принимал участие в революционных событиях в Германии, был членом компартии Германии. После возвращения в СССР его в декабре 1937 г. арестовали по обвинению в шпионской деятельности в пользу Германии (см. Док. № 40).
В конце июня 1938 г. нарком обороны Ворошилов разослал военным советам округов армии, начальникам академий РККА директиву, копия которой была направлена начальнику 2-го Управления НКВД. Ранее по линии НКО было дано указание составить списки командно-начальствующего состава — немцев, латышей, поляков, эстонцев, литовцев, финнов, румын, корейцев и других национальностей, которые не относились к народам СССР. В директиве отмечалось, что при проверке списки оказались неполными, и последовал приказ еще раз «тщательно проверить и выявить этих лиц всех без остатка как среди военнослужащих, так и вольнонаемных». Предлагалось составить отдельный список на родившихся и проживавших за границей и другой — на лиц, имеющих родственников за границей. Все указанные военнослужащие подлежали немедленному увольнению вне зависимости от имеющихся или отсутствующих компрометирующих материалов. В течение недели до 1 июля 1938 г. списки на командный политический и начальствующий состав необходимо было выслать в Управление по комначсоставу РККА На основе директивы наркома обороны аналогичные по содержанию меры предусматривались и по линии особых отделов.
Но уже 17 июля 1938 г. последовали коррективы из НКВД СССР. Ежов осудил компанейский характер выполнения директивы, когда некоторые особые отделы «арестовывают почти всех увольняемых, независимо от наличия компрометирующих материалов». Расплывчатый и неопределенный характер установки о военнослужащих, имевших родственников за границей, родившихся и проживавших за пределами СССР, привел к тому, что из армии стали увольнять не только лиц иностранного происхождения, но и русских, украинцев, евреев и других. В определенной мере указание Ежова стало сдерживающим фактором в репрессиях в отношении военнослужащих.
Однако фактически Ежов исправлял свои ошибки. В развитие указаний наркома обороны об увольнении из армии военнослужащих инонациональностей он 19 июня подписал меморандум № 1355, в котором обязал особые отделы контролировать этот процесс. Ежов усилил и, по сути, придал другое звучание директиве Ворошилова. Конкретизация наркома внутренних дел заключалась в том, что особисты должны были «на каждого увольняемого немедленно подобрать компрометирующие данные и при наличии материалов, уличающих или дающих основание подозревать увольняемого в шпионаже, диверсии, вредительской деятельности, изменнических намерениях, в участии в заговоре или иной антисоветской организации, немедленно арестовывать». Т. е. Ежов придал этой кампании характер массовой операции.
В ноябре 1937 года Сталин выступил в качестве третейского судьи в спорах между разработчиками и изготовителями новейших образцов авиационной техники. Ему были предоставлены аналитические записки о состоянии разработок и внедрении в промышленное серийное производство истребителей. Следует сказать, что руководство научно-исследовательских институтов ВВС отмечало игнорирование заводами-изготовителями их указаний по производству и испытаниям новейших истребителей. В то же время руководители заводов указывали на конструктивные недоработки, приводившие к тому, что ВВС Красной Армии получали несовершенные машины. Высокую аварийность в авиационных частях директора заводов объясняли также и низкой квалификацией летчиков. Сталин ознакомился с объяснениями по поводу срыва выпуска новых истребителей, полученными от начальника НИИ ВВС комдива Б.И. Базенкова, начальника управления материально-технического снабжения ВВС комдива Н.Н. Бажанова и директора авиазавода № 21 Е.И. Мирошникова. Фактически это были споры между двумя ведомствами, представители которых пытались снять с себя ответственность за срыв плановых заданий.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.