Лубочная книга - [36]

Еруслан Лазаревич выслушал это со вниманием; потом рассказал ей о себе, о своих славных богатырских подвигах и опять спросил ее:

— Скажи мне, княжна Легия, есть ли кто на белом свете сильнее и храбрее меня?

Легия поглядела на него пристально и, закрасневшись, отвечала ему:

— Слыхала я, есть у царя Далмата один могучий богатырь, зовут его Ивашка, а по прозванью Белая Епанча — сорочинская шапка. Стоит он под индийским царством, которое стережет уже тридцать три года, и так могуч и силен, что мимо его не смеет ни один богатырь проехать, ни зверь пробежать, ни птица пролететь. Не видала я сама храбрости твоей, хотя и слыхала о ней, но мне почему-то кажется, что Ивашка не устоит против тебя.

Еруслану Лазаревичу весьма понравился этот ответ. Возвратившись с Легией в шатер, Еруслан Лазаревич простился с ней и с сестрами ее. Он уже сел на коня и хотел ехать, но остановился, увидав Легию, вышедшую к нему из шатра.

— Вот ты уезжаешь, а того не скажешь, когда опять навестишь меня! — сказала она ему; сама вздохнула, и две алмазные слезинки выкатились из глаз ее, — видимо, ей жаль было расстаться с юным прекрасным витязем.

Тогда Еруслан Лазаревич наклонился к ней так низко, что уста его почти коснулись алой щеки ее, и сказал ей на ухо шепотом, как будто боялся, чтоб птицы небесные не подслушали и буйные ветры не разнесли слов его:

— Не тужи, красная девица, не печалься, быть может, я скоро-скоро вернусь к тебе.

Сказавши это, Еруслан Лазаревич быстро повернул своего коня и помчался во весь опор по дороге к индийскому царству. Легия долго еще стояла у шатра и смотрела в туманную даль за уезжающим от нее витязем. Наконец, он скрылся из глаз ее; она глубоко вздохнула и подумала: «Долго придется мне ожидать тебя, прекрасный юноша, долго и напрасно мои вздохи будут лететь к тебе. Если бы я полюбилась тебе, то наверно бы ты остался здесь и назвал бы меня своей супругой; но, видно, я, бедная, не пришлась тебе по сердцу; видно, я тебе не суженая, а ты мне не ряженый».

Вот едет Еруслан Лазаревич, близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, — скоро сказка говорится, да дело мешкотно творится. На пути его солнышко печет, частым дождичком сечет, да которое небо его вымочит, то же и высушит. Настанет темная ночь, зажгутся в небе звезды ясные, он ляжет на шелковой мураве, под теплым одеялом — темной глубокой ночью, под широким пологом — небесным сводом с частыми звездами. Настанет утро — он встанет, вскочит на борзого коня да и пошел скакать все дальше и дальше, все ближе и ближе к цели своего путешествия. Таким образом он ехал с лишком два месяца, а сколько верст проехал — неизвестно, потому что как Орощ Вещий начнет походчее шагать, то ни одному счетчику верст не успеть сосчитать, хоть лоб расшиби! Вот, наконец, и столица индийского царства показалась вдали на отлогом скате высокой горы. Она раскинута была так широко и далеко, что глазом не окинешь. «Что за притча такая? — думал Еруслан Лазаревич. — Кажись, индийское царство началось, а Ивашки видом не видать и слухом не слыхать. Куда же он девался? Сам ли умер, или кто-нибудь зашиб его до смерти? А вот, должно быть, и он, что стоит у белого шатра, опершись на длинное копье, и, кажется, дремлет. Так и есть, это Ивашка! Я узнаю его по шапке сорочинской и белой епанче. Славный молодец! Какой дюжий, плечистый да рослый! На вид вполне хорош, каков-то на деле?»

Неслышным шагом, по мягкой зеленой мураве, подъехал Еруслан Лазаревич к дремавшему богатырю, ударил его плетью по шапке и сказал:

— Я думаю, можно тебе и лежа выспаться: добрые сторожа стоя не спят!

Проснувшись от удара плетью и увидав пред собой незнакомца, Ивашка сердито спросил:

— Кто ты таков и как тебя по имени зовут? Откуда ты едешь и какого отца и матери сын?

— Я еду из царства Картаусова, — отвечал ему Еруслан Лазаревич, — а сын я славного богатыря князя Лазаря Лазаревича и матери, княгини Епистимии, а зовут меня Ерусланом; и еду я к индийскому царству, царю Далмату поклониться.

Богатырь Ивашка, Белая Епанча, сурово сказал Еруслану Лазаревичу:

— Прежде твоего мимо меня в индийское царство никакой человек не прохаживал, ни один богатырь не проезживал, ни зверь не прорыскивал, ни птица не пролетывала; а ты что за выскочка, коли хочешь мимо меня проехать к царю Далмату? Поедем прежде в чистое поле, испытаем силу могучих плеч богатырских да потягаемся храбростью и удалью!

Сказав это, Ивашка сел на своего богатырского коня, и поехали они в чистое поле гулять, удалью тешиться да богатырскими силами меряться.

Не две тучи грозные в небе сходятся, не два буйные вихря слетаются, — то два могучие богатыря в поле сражаются. Началась битва с полуден и продолжалась до заката солнечного; ретивые кони измучились и покрылись белою пеною, но не намахались плечи могучие, не устали руки богатырей. Но вот настала роковая минута для одного из бойцов. Еруслан Лазаревич так сильно и мощно ударил Ивашку копьем против сердца ретивого, что разом вышиб его из седла вон. Упал Ивашка на землю, как овсяной сноп, а конь Орощ Вещий наступил ему на доспешное ожерелье копытом и притиснул его к сырой земле. Тогда Еруслан Лазаревич обратил копье острым концом и сказал побежденному: