Лубочная книга - [23]

Когда здоровье Дружневны поправилось совершенно, то Бова, призвавши к себе Полкана, сказал ему:

— Брат Полкан, поедем мы теперь на мою родимую сторонушку, к дядьке моему Симбальде, в город Сумин.

— Готов я с тобою, королевич, ехать куда пожелаешь, хотя на край света. Но… что это значит? Слышится мне отдаленный топот конский, долетает до слуха крик человеческий.

— Приляг, Полканушка, к земле ухом да послушай: далеко ли всадники эти и какое держат направление.

Исполнивши приказание это, Полкан встал с земли и отвечал:

— Идет рать великая прямо на нас, но она еще довольно далеко отсюда: кто из нас будет встречать ее — ты или я?

— Ступай ты, Полкан, а я останусь здесь с женою и буду тебя дожидаться.

И поскакал конь-человек шибче ветра буйного, вихря степного, скорее стрелы пернатой, пущенной из тугого лука, и скоро вернулся назад, ведя с собой множество связанных воинов. Бова стал их расспрашивать:

— Из какого царства, из какого государства вы, воины?

— Не из царства мы и не из государства, а из княжества Антонского.

— Кто предводительствует вами?

— Предводитель наш — славный могучий князь Додон.

— А куда вы с вашим князем путь держите и зачем?

— Идем мы в Андрон-город к князю Зензевею. Там служит Бова королевич, которого хочет взять Додон и предать смерти.

— Ну, так вашему князю ходить туда незачем, потому что я Бова королевич и сейчас поеду навстречу Додону, чтобы избавить его от лишних хлопот. А взять ему меня не придется: руки еще не доросли; а кому кого побить, бабушка ворожила, да надвое сказала. Мы еще с ним поканаемся.

Говорил это Бова, а сердце его переполнялось злобою к злодею, убийце отца его и похитителю чужой собственности. Опоясался богатырь мечом-кладенцом, простился с супругою, сел на Черного Вихря и понесся на дело ратное, на побоище смертное, а Полкану сказал:

— Брат мой меньший, не покидай Дружневну с детьми, береги их и защищай в случае опасности.

Проходит день, проходит два, вот и три прошло, а Бова не возвращается. Плачет, горюет Дружневна, но слезами горю не помочь; охать да вздыхать — то же, что мехи мехами надувать. Дай, говорит она, пойду прогуляюсь, тоску-печаль поразмыкаю. И, взявши на руки своих деточек, выходит из шатра на зеленый луг. Вдруг, откуда ни возьмись, два льва бросились на иноходца, гулявшего по полю, и мигом растерзали его.

Вскричала от ужаса Дружневна и стала звать на помощь к себе Полкана, который был в то время в лесу и спал. Полкан, услыхавши крик, проснулся, выскочил из лесу, подбежал к одному льву и так сильно ударил его дубиною, что сразу убил его до смерти. Потом, устремившись на другого льва, замахнулся на него, но, к несчастию, дал промах и уронил свое страшное оружие. Тогда разъяренный зверь бросился на Полкана, вонзил ему в грудь свои острые когти и терзал ее ужасно, а богатырь, ухватив обеими руками льва за челюсти, принялся раздирать их. Глубже и глубже вонзались когти в грудь богатырскую, более и более раздиралась пасть звериная, наконец, оба противника пали бездыханными.

Лишившись Полкана, своего верного защитника, несчастная мать осталась одна-одинешенька с детьми своими в месте пустом, ежеминутно грозили им новые бедствия и опасности. Долго ждала она Бову королевича, но о нем не было ни слуху ни духу. Видно, подумала она, мой милый супруг пал в битве, сколько ни ждать его, а не дождаться. Возьму с собой детей и пойду куда глаза глядят, может быть, найду где-нибудь пристанище.

Как задумала Дружневна, так и сделала и после нескольких дней трудного пути пешком, с двумя детьми на руках, прибыла к городу Данску, где княжил Салтан Салтанович. Подойдя к одному ручейку, Дружневна умылась водою с черным зельем и стала из молодой, прелестной женщины старухою черною, дурною. Потом пошла в город и нанялась там в кухарки, кушанья стряпать, на людей белье мыть, чтоб кормить себя и детей своих.

Но возвратимся к Бове королевичу и посмотрим, что сделалось с ним. Встретив несчетные силы Додона, он управился с ними живой рукой и скоро обратил их в постыдное бегство. Решившись не оставить ни одного неприятельского воина в живых, богатырь увлекся слишком за бегущими и на обратном пути сбился с дороги. Проплутав очень долгое время, он отыскал наконец шатер свой, но в нем де было уже ни супруги его, ни детей. Валявшиеся в поле трупы Полкана и двух львов навели Бову на печальную мысль, от которой затрепетало сердце его и полились слезы из глаз.

— Ах, — вскричал он, — несчастная супруга, бедные дети. Постигла вас та же горькая участь, как и верного моего Полкана, — растерзали звери лютые.

Зарывши в землю труп Полкана, поехал Бова королевич в княжество отца своего. Едет он путем-дорогою и видит: на поле стоит шатер, а вдали на горе большой город. Из шатра выходит старик, седой как лунь, и спрашивает у нашего путника:

— Откуда ты и куда едешь, храбрый витязь?

Бова, всмотревшись пристально в старика, узнал в нем Личарду, слугу отца своего Гвидона, но сам был не узнан Личардом, и отвечал ему:

— Теперь я странствую и ищу приключений, а прежде служил я оруженосцем у одного рыцаря. Плыли мы по морю, и разбило наш корабль бурею; рыцарь тот и все бывшие на корабле потонули, остался только я один и хочу найти себе другого господина. Не знаешь ли ты, почтенный старичок, где бы мне сыскать местечко?